Читать «Курский перевал» онлайн - страница 107

«Значит, еще работает, зайду на минутку», — решил Ватутин и по скрипучим ступенькам поднялся, в дом.

В передней комнате над грудой бумаг сидел адъютант Хрущева. Увидев командующего, он поспешно встал, хотел было застегнуть распахнутый ворот гимнастерки, но не успел и смущенно проговорил:

— Разрешите доложить?

— Кто там? Ко мне? — раздался из-за двери голос Хрущева. — Николай Федорович? — увидев входившего Ватутина, встал он из-за стола. Усадив командующего в кресло, он предложил ему чаю, но тот отказался, хотя в прежние посещения с нескрываемым удовольствием пил крепкий, наваристый чай. — Новое что-нибудь на фронте? — спросил Хрущев, внимательно глядя на Ватутина.

— Пока все то же, никаких изменений, — в своей обычной манере скупо ответил Ватутин. — Немецкие группировки стоят в прежнем составе и на прежних местах. И у нас ничего существенного.

— Да, — задумчиво проговорил Хрущев, — весна давно на закат пошла, а на фронте затишье.

— Зловещее затишье, — всей грудью вздохнул Ватутин.

Что так смутило, а возможно, даже поколебало спокойствие и уверенность Ватутина?

Хрущев всматривался в его лицо, в глаза, в каждое движение и ничего нового в них не находил.

«Видимо, устал он, — подумал Хрущев, — как устали и все люди на фронте, да и не только на фронте».

— А весна-то, весна бушует! — с неожиданной лирикой в голосе проговорил Ватутин.

— И соловьи просто душу перевертывают, — подхватил Хрущев. — Сегодня вечером такой концерт закатили, еле в доме усидел. Дыхнем-ка свежим воздухом, Николай Федорович, — предложил он и, выключив свет, распахнул широкое, двухстворчатое окно.

В просторную комнату хлынул поток свежего ночного воздуха.

— Какая чудная ночь! — поставив локти на подоконник, вполголоса проговорил Хрущев. — Тишина, приволье! Каждая травинка и живет и отдыхает.

— Только люди не отдыхают, — сказал Ватутин и, помолчав, с придыханием добавил: — Человек — царь природы. А сколько тяжестей ложится на плечи этого царя!

Хрущев ничего не ответил; склонясь за окно, он глядел на высокие деревья старого сада, снизу бледно озаренные только что взошедшей луной.

Молчал и Ватутин. Он прислонился к оконной раме и глядел, как в просветах между ветвей все светлее становилось небо и тускнело сияние звезд.

— Царь природы… — задумчиво повторил Хрущев. — Нет, не царь, а властелин, повелитель и преобразователь! Цари — даже самые могущественные и властные — всегда были чьим-то орудием, в конце концов выполняли чью-то волю, и власть их, как бы ни была она деспотична и жестока, на крутых поворотах лопалась как мыльный пузырь. А человеку, властелину природы, все доступно. Возможности его безграничны, лишь бы только не были скованы его силы и способности.

— В том-то и беда, что не каждый человек имеет достаточные силы и способности, и не каждому представляется возможность развернуть их, если они и есть. Как говорят, выше головы не прыгнешь.

— То есть? — усмехнулся Хрущев.

— Да вот хотя бы наши тыловики, снабженцы, — с горячностью, как о давно наболевшем, продолжал Ватутин. — Они из кожи вон лезут, чтобы снабдить фронт боеприпасами, горючим, перебросить технику, вооружение, а сделать ничего не могут. Сковала, насмерть сковала эта хлипкая стальная ниточка.