Читать «Нарушенный завет» онлайн - страница 77

Сидя у очага, они вспоминали прежние времена. Разговоры постоянно возвращались к покойному отцу. Прощальный чай… Когда Усимацу пил этот крепкий душистый напиток, он сильнее, чем когда-либо, почувствовал теплоту родственных уз. Дядя проводил его до околицы, до того места, где стояло изваяние бога, покровителя путников, и тут они попрощались.

По небу медленно ползли тяжёлые, серые облака, и малолюдная долина Тиисагата казалась ещё более унылой. Горная цепь Эбоси скрылась за тучами. А в долине Нисиноири, там, где находилась одинокая могила отца, наверное, уже выпал снег. Накануне целый день дул пронзительный зимний ветер, он сорвал с деревьев последние листья, и их верхушки стали совсем голые, словно голова буддийского монаха. Горы выглядели по-зимнему печально. Долгая зима, наводящая тоску при одной мысли о ней, окончательно вступила в свои права. Уже доставались из корзин тёплые ватные шапки. Из ноздрей лошадей, гружённых тяжёлой кладью, шёл белый пар. Как всегда в эту пору, в горах погода резко менялась. Вдыхая холодный чистый воздух, Усимацу спускался по каменистой дороге. Когда он добрался до окраины деревни Арая, пальцы у него совсем окоченели.

В Танаке Усимацу сел на поезд, шедший в Наоэцу, и прибыл в Тоёно после полудня. В станционном ресторанчике Усимацу подкрепился лепёшками, испечёнными тёткой. Изрядно проголодавшись, он съел целых четыре. Оставшуюся лепёшку бросать не полагалось, да и отдать собаке тоже не годилось, и он снова завернул её в бамбуковый лист и сунул в карман пальто. Потом Усимацу подтянул покрепче тесёмки сандалий и направился к пристани Канидзава. Она находилась на расстоянии одного ри. Впрочем, на сей раз этот путь показался Усимацу короче, чем в прошлый раз. Шагая по прямому, уходящему вдаль шоссе Хоккоку, Усимацу не заметил, как вышел к широко разлившейся Тикуме.

Он поспешил к пристани справиться, когда будет лодка, идущая в Иияму; оказалось, что она только что отошла. Какая досада! Придётся ждать следующую. Всё же это лучше, чем идти пешком, — успокаивал себя Усимацу и в ожидании лодки решил отдохнуть в ресторанчике.

Пошёл мокрый снег. Небо сплошь заволокло серолиловыми тучами. Ждать под открытым небом больше часа само по себе было невыносимо. К тому же от быстрой ходьбы Усимацу сильно вспотел, даже рубашка на спине взмокла. Волосы на лбу так слиплись, что неприятно было касаться их рукой. Пока Усимацу, распахнув кимоно, отдыхал, потягивая крепкий чай, ресторанчик стал понемногу наполняться людьми. Одни грели у жаровни замёрзшие ноги, другие сушили у очага мокрые хаори; третьи, засунув руки за пазуху, рассеянно прислушивались к разговорам. Хозяйка в ватном кимоно из тёмно-синего шёлка, которое топорщилось на ней, как панцирь черепахи, с полотенцем на голове, подавала посетителям чай и обносила сластями, разложенными на старом подносе.

Тем временем к пристани подкатили две коляски. Пассажиры, видимо, торопились. Насквозь промокшие рикши, вероятно, предвкушая хорошие чаевые, проворно опустили верх колясок и стали выгружать багаж. Взгляды всех присутствующих устремились на сошедшую с коляски пару.