Читать «Нарушенный завет» онлайн - страница 150

— Ах, вот как, — засмеялся Охината, когда Усимацу напомнил ему о происшествии в пансионе в Токадзёмати. — Вы тоже там жили. Да, мне солоно пришлось. Вот этот случай и заставил меня затеять нынешнее дело. Теперь я говорю об этом со смехом… Но тогда… тогда было очень невесело.

Среди сидевших в ресторанчике раздался взрыв смеха. Охината заметил, что предался воспоминаниям в неподходящем месте, и, с горечью засмеявшись, сел с Усимацу за столик.

— Хозяйка, дайте-ка то, о чём я вас просил! — распорядился Гинноскэ. И вот в этом ресторанчике на берегу реки осушили прощальные чарки. И те, кто уезжал, и те, кто провожал, — все обещали всегда помнить друг о друге. Гинноскэ взял на себя роль хозяина: он пришёл сюда с раннего утра, обо всём позаботился, и вся обстановка с её непринуждённой простотой создавала атмосферу особой теплоты.

— Я всем тебе обязан, — сказал Усимацу, не в силах сдержать волнение.

— Это взаимно, — засмеялся Гинноскэ. — Но не думал я, что мне придётся так тебя провожать. Я, которому устраивали проводы, отстал от тебя… Человеческая жизнь поистине непостижимая вещь.

— Мы с тобой встретимся в Токио! — Усимацу не сводил глаз со своего друга.

— Да, и я скоро уеду. Ну, выпей чашечку. — Гинноскэ оглянулся. — Осио-сан, пожалуйста, не нальёте ли вы нам?

Осио взяла бутылочку и стала наливать. Её белые нежные руки дрожали, выдавая радость и печаль, переполнявшие её сердце.

— И вы выпейте с нами. — Гинноскэ взял из рук смущённой Осио бутылочку и, протягивая ей чашечку, настойчиво сказал: — Давайте я вам налью.

— Нет, благодарю вас, — сказала Осио, отстраняя чашечку.

— Так не годится, — смеясь, вмешался Охината. — В таких случаях полагается выпить. Хоть для вида, один глоток.

— Хоть для формы… — поддержал его адвокат.

— Тогда, пожалуйста, совсем немножко. — Осио поднесла чашечку к губам и покраснела.

Постепенно у ресторанчика собрались ученики четвёртого класса старшего отделения. Услышав о том, что Усимацу сегодня уезжает, они пришли проводить его. Их привело сюда чистое сердце и привязанность к Усимацу. Усимацу обходил краснощёких мальчиков, прощаясь с каждым в отдельности, рассказывая им о своих планах на будущее, и время от времени выходил на берег, где, стоя под мокрым снегом, возле голых ив, поджидал спешивших сюда по мосту учеников. Прозвучал удар колокола в Рэнгэдзи. За ним, разрывая тишину зимнего дня, над водами Тикумы разнёсся второй удар. Звук колокола набегал волнами, ширился, удалялся, и, когда он замирал, в облачной дали снова раздавался удар — третий… четвёртый, пятый. А, это Сё-дурак звонит, поднявшись на колокольню. Для Усимацу удары колокола звучали как прощание перед долгой разлукой, как весть о заре новой жизни. Взволнованный глубокими торжественными звуками, Усимацу невольно склонил голову.