Читать «Третья истина» онлайн - страница 370

— Голубятников, поторопись, ему же еще переписать надо успеть, и пиши разборчивее!

— Кому это передать? Скажи — я отнесу, тебе же самому несподручно в моем присутствии.

— Эту дай мне и начинай новую, как раз к перерыву закончишь.

И все же Петька — пусть слабая, но надежда. И вдруг взошла новая заря. В класс вошла Гаврилова и направилась прямо к Исааку Львовичу. Группа стала радостно предвкушать разговор увлекательный, и что самое важное, длинный.

— Исаак Львович, всю ночь какие-то кошки кричали. Мне поэтому надо пойти поспать. Я не буду сидеть на вашем уроке.

— Почему ты, Гаврилова, не выспалась на предыдущих занятиях?

— Говорю же вам, я пойду, посплю, отвечайте, можно или нет, и я пойду, что вы волынку заводите?

— Иди, ради Бога. Все равно математика была и будет для тебя темным лесом.

Гаврилова от радости тоненько засмеялась и… ушла. А до конца урока еще тридцать пять минут. Фима обернулся к Юле и сказал полную смысла и живого ума фразу:

— Чего ты так сидишь-то?

Вместо того чтобы засыпать его вопросами: а как ей сидеть? что его, собственно, не устраивает? и так далее, жалостливая Юля уловила просьбу поговорить с ним и, мило улыбнувшись, шепотом сказала:

— Жалко, что она ушла, не потянула. Она бы могла на весь урок… Теперь, кажется, не отвертеться от контрольной.

— «Жалко» — у пчелки, «кажется» — перекрестись, — спрятав серые радужки в складках кожи, пролепетал крамольное слово атеист Фима и перевел взгляд на Сашу, смотревшую на него тоже с улыбкой, но другой, понимающей.

Удивительно, но Фима ей бывает приятен именно в минуты, когда он смущается перед Юлей, и в серых глазах проступает обреченность утопающего, отчаивающегося дождаться спасательного круга. Она тут же подхватила разговор, чтоб ему не было неловко от собственных неудачных слов, которые, как каждые слова, сказанные последними, висят в воздухе до тех пор, пока не будут произнесены новые.