Читать «Третья истина» онлайн - страница 239

— А Леха еще хуже говорит. Почему вы на него не кричите?

— Я не кричу. Я даже голоса не повысил, я почти прошептал! А разницу между собой и Алексеем ты признавать отказываешься?

— Ну почему? Я — девочка, он — мальчик. Виконт! И стихи мне вечером тоже! Когда Леша спать пойдет. А я буду следить за своей речью. Что я там такое сказала, скажите, я исправлю. Вы просто мало разговариваете со мной последнее время… Я обещаю в будущем внимательно следить за построением фраз.

— Так. Теперь пошла цитата из грамматики Кирпичникова.

— Не вы ли ворчите, Виконт?

— Я, я ворчу. Знаешь, тымне почитаешь стихи. Мне тоже нужна духовная пища. Я люблю слушать, когда ты читаешь. Сегодня Беранже или Готье.

— Хорошо, хотите «L’Art» par Gautier? А может «Art poétique» par Verlaine? Только, Виконт, давайте, не только на французском! И русские. Ведь стихи — самая правильная, красивая речь. Вот и потренируюсь под вашим присмотром. Хотите Тютчева или Фета? Или вы все-таки не любите Фета?

— Не люблю. Знаешь, Сашенька, почитаешь Пушкина. Ты замечала, что французские поэты поверхностны рядом с ним. Их стихи прозрачны, изящны. Но они, как узор на стекле, за которым — жизнь.

— Просто, Пушкин наш. Ваш и мой. А вы подумали когда-нибудь, что у меня с ним одно имя? Хорошо, верно?

— Верно.

На них давно уже поглядывала какая-то женщина, видимо, имевшая отношение к хозяину. Саша, увлеченная разговором, только краем глаза отмечала ее настойчивое присутствие где-то неподалеку. Наконец, женщина решительно подошла к их столику. Улыбаясь, присела на тот же сундук, где сидел Виконт, и заговорила, с мягким украинским придыханием:

— Ось, дивлюся, що ви за людина така? Якщо хочете ще поїсти, чого ж мене не кличете? Сидить собі, розмовляє, нічого не робить

— А вы, каких действий от меня хотели бы? — Виконт оглядел ее как-то по контуру и растянул губы в ответной улыбке.

Женщина, заслышав русскую речь, стала вплетать русские слова, возможно, считая, что полностью перешла на этот язык:

— А я к тому, — с коротким утробным смешком сказала она, — шо може хтось по наливке скучает, той що в погреби? Може бути, що так? А може бути, хтось поглядить на вси боки, чи не нравиться хто? — не сводя с лица Виконта взгляда, женщина сделала знак хозяину рукой.

Прослушать

— Вы, то есть? Я ведь смотрю уже, — тоже не отводя от нее глаз, заметил улыбающийся Виконт.

Хозяин поставил перед ними бутыль с переливающейся темно- малиновой жидкостью.

В «гляделках» принимала участие и Саша, в упор рассматривая женщину. Красивая! Сочная и стройная одновременно. Кожа гладкая, блестящая, глаза крупные и яркие, как сливы, щеки с румянцем. Да что же это? Неужели в ней нет никаких изъянов? Не может быть! Есть, есть, наверняка! Брови широкие, короткий носик — толстоват, на щеке — темная большая родинка, подбородок тяжелее, чем требуется по канонам изящества. Но, как назло, это ее совершенно не портит! И видно, знает, что красивая, такие томные тягуче-медовые движения! Самое неприятное, что на нее, Сашу, — никакого внимания. Хоть сгори от возмущения! Разговаривает с Виконтом, как будто сто лет его знала, да еще теребит кончиками пальцев обшлаг его тужурки! А рука Виконта даже не думает убираться!