Читать «Третья истина» онлайн - страница 217

— Обойдемся, обойдемся… без сантиментов. И сторожка нараспашку. И доносили мне… В моем доме? В моем доме?? Вы правы, Поль, это мой просчет, допустить такое! Я займусь этим вопросом, спасибо.

— Постойте…

Лулу медленно отошла от двери. То, что сделал Виконт, было настолько чудовищно, что все остальное, даже страшная весть о смерти тети, отошла на второй план. Она поднялась к себе, машинально открыла дверь в розовую норку и забилась в самый угол большого кресла, закрыла глаза. Сейчас… Сейчас… она обдумает, она хоть что-то поставит в голове на свое место, хоть как-то оценит то, что случилось, и что делать теперь. Время для нее стояло на месте и вдруг помчалось, подстегнутое криком:

— А ну, паршивая, говори, кого это ты пускала в дом? Отвечай немедленно!

Лулу вскочила с кресла, и стиснула зубы. Лицо отца, горящее благородным гневом, было даже красивым и очень, страшно близко к ней.

— Ты! Французское отродье! Выродок! Чертова кукла! Молчать будешь? — отец замахнулся в бешенстве, и Лулу ожег удар. Она не успела даже понять, что происходит. Отец никогда до сих пор не поднимал на нее руку. А тут еще дважды опустил плеть-нагайку, которую держал как-то странно, близко к краю короткой ручки и кожаный ошлепок на ее конце издавал каждый раз отвратительный чмокающий звук. Итого три раза. Третий удар сбил ее с ног. Лулу вскрикнула, но не попыталась встать, а сжалась в комок. Пусть, пусть, хоть до смерти засечет. Ей все равно теперь. Все пропало.

— Вы в своем уме? Ребенка! Девочку!

Лулу не хотела видеть и слышать Шаховского, но глаза сами собой открылись, и она увидела сначала его рывок от двери, а потом всю его подтянутую фигуру между ней и отцом. Шаховской придерживал Виктора Васильевича на расстоянии вытянутой руки.

— Не мешайтесь, Поль. Вами долг сполна выполнен. А мной — отцовский, нет! Она мне ска-а-ажет, убью, а скажет, — отец попытался оттолкнуть и обойти Поля, но безуспешно.

— Уйдите отсюда. Немедленно. Вы что — зверь? Господи, кому я это все говорил! — почти крикнув это, Шаховской добавил тише и убедительнее:

— Вы знаете, вам не справиться со мной. Уйдите.

— Дочерью это сучье отродье не считаю! Кормить и держать при себе не намерен! Чтоб к вечеру ее в доме не было!

Курнаков страшно выругался и, рванув на себя дверь так, что она только что не сорвалась с петель, вышел.

Лулу застыла, вжавшись в ковер: сейчас Шаховской что-то будет говорить, двигаться здесь. Лучше бы отец со своей нагайкой никуда не уходил. Лучше бы она потеряла сознание и вообще ничего не видела и не чувствовала. Невозможно остаться с Шаховским с глазу на глаз. Почему он не уходит? Пусть ее никто не трогает…

Но Шаховской осторожно отвел ее руки, прикрывающие глаза:

— По лицу не попал? А куда, по плечу, руке? Больно? Ну, что ты, Александрин, ну, поднимайся, посмотри сюда… Ты что, плачешь, а? Чем тебя утешить?

Глаза Лулу были сухими. Он, он может говорить об утешении! Шаховской осторожно дотронулся до ее руки. Не получив никакой реакции, поднял, перенес на кровать и усадил, прислонив к подушкам, как тряпичную куклу. Лулу отвернулась, чтоб не встречаться с ним взглядом. Шаховской походил по комнате, снял с этажерки фарфоровую фигурку, оглядел и переставил на столик, вытащил несколько книг из стопки на полочки, посмотрел на заглавия, сунул обратно, подошел, присел на стул рядом и взял по-прежнему безучастную Лулу за руку: