Читать «Третья истина» онлайн - страница 126

— «Никогда», нечего сказать, обрадовала! Раньше ты находила со мной общий язык.

— Ой, нет, я не то хотела сказать, я вас лучше всех вообще понимаю!

— Зато я перестал тебя понимать.

— Виконт! — тихо позвала Лулу и только, когда он повернулся к ней и прозвучало характерное для него: «Что?», содержащее больше утверждения, чем вопроса, она заговорила, разгоняясь и стараясь, чтобы нахлынувшее волнение не помешало передать смысл:

— Вы знаете, вы думаете, я вас забыла? Я вас все время ждала, даже во сне. Потом подумала, что вы не приедете, и все равно ждала и ждала. Я каждый день про катание помню, и лето скоро вообще, уже ведь ноябрь! А вы ведь в какой-нибудь Белокалитвенской, как же я могла верить? А как вы про летучего голландца недорассказали… Я даже, когда чего-то не понимаю в книжке, представляю, как вы скажете это — и сразу лучше!

Ни русский, ни французский язык не помог Лулу объяснить, как же она счастлива тем, что он приехал, как ей хорошо и уютно возле него, сколько бы непонятных слов он не наговорил. Она хотела как раз сказать, что не поняла-то всего две последние фразы и просто неправильно попросила объяснить, но свет потух, и ее горячие излияния были прерваны. Не находя больше слов, она уткнулась в его плечо. Через мгновение почувствовала на голове его руку и услышала очень ясно, видимо, он наклонился:

— Не нервничай, Александрин, ты же умная девочка! Ты в театре, столько интересного! Я-то здесь при чем?

Дважды он назвал ее сегодня умной и как-то совершенно по-разному. Кажется, вот теперь, это был прежний, «летний» Виконт, но Лулу все не могла успокоиться: он перестал обижаться? Она пыталась заглянуть ему в лицо: когда он сердится, радужки становятся гораздо темнее. Но цвета глаз было в темноте не разглядеть, а по плотно сомкнутым губам и спокойному взгляду, устремленному на сцену, ничего нельзя было понять. Лулу осторожно подергала его за рукав.

— Ты рано забеспокоилась, до развязки еще далеко!

Но развязка была не при чем: она внезапно перестала жить в мире той сказки и переселилась в свою, в этот момент такую счастливую! Она — зрительница, пришла с родным человеком, он о ней заботится, а она с удовольствием смотрит спектакль. И если будет что-то страшное на сцене, или даже не на сцене — у нее есть надежная защита. Она так до конца спектакля и упивалась присутствием «своего» человека рядом — это было такое необычное и желанное ощущение для нее, что «не совсем безоблачный конец» не смог ее пронять.

Она снисходительно и сочувственно вздохнула, когда растаяла одинокая, чужая всем Снегурочка… но созвучнее всего ее настроению была приветственная песня Яриле.

…Когда они вышли из театра, причем Лулу так и не сумела извлечь свой фартук из гардеробной, было еще сравнительно светло.

Это время — ранние сумерки — Лулу обычно не любила. Уроки закончились, домой не хочется, не знаешь, куда себя деть.

Но сегодня! Она шла около Виконта, он не разговаривал, думал о чем-то, но Лулу все равно было интересно и приятно гулять. Так и бывает в семьях, она много раз видела, люди идут себе рядом, спокойно молчат, и радуются присутствию друг друга. Она представляла себе, что это привычная послеобеденная прогулка, каждодневная, и нет необходимости говорить что-то именно сегодня. Послеобеденная… немедленно засосало под ложечкой.