Читать «Нортэнгерское аббатство» онлайн - страница 122

Глава XXIX

Кэтрин так измучилась, что была не в силах бояться. Само путешествие ужасов не таило; и она пустилась в дорогу, не страшась продолжительности ее и не сознавая одинокости. Откинувшись на спинку в уголке экипажа, извергая потоки слез, она удалилась от стен аббатства на несколько миль, прежде чем подняла голову; и наивысочайший склон парка почти скрылся с глаз, не успела Кэтрин найти в себе силы обратить к нему взор. К несчастью, той же дорогою, коей дева ехала ныне, всего лишь десять дней назад она так весело катила в Вудстон и обратно; и на протяженьи четырнадцати миль малейшая горечь жестоко обострялась созерцаньем всего, что она впервые узрела в столь ином настроении. Всякая миля, что приближала ее к Вудстону, усугубляла страданья; и когда она миновала поворот, отделенный от Вудстона пятью милями, и подумала о Генри, кто так близко и так погружен в неведенье, горе ее и ажитация стали непереносимы.

День, проведенный в Вудстоне, был одним из счастливейших в ее жизни. В Вудстоне генерал прибегал тогда к таким выраженьям касательно нее и Генри, разглагольствовал таким манером и так смотрел, что Кэтрин совершенно уверилась: он поистине желает их брака. Да, всего лишь десять дней назад он ободрял ее подчеркнутым расположеньем – даже смущал ее чрезмерно многозначительными намеками! А теперь – что сделала она или чего не сделала, чем заслужила такую перемену?

Единственная нанесенная ему обида, в коей Кэтрин могла себя винить, обладала такой природою, что едва ли могла стать ему известна. Лишь Генри и ее собственная душа были свидетелями возмутительных подозрений, каковые Кэтрин столь праздно питала; и она не сомневалась, что и тот, и другая тайну сохранят. По крайней мере, Генри не мог предать ее умышленно. Если посредством некоего странного невезенья отец его разузнал, о чем посмела думать Кэтрин и что искать, проведал о ее огульных фантазиях и оскорбительных исследованьях, никакой его афронт не понудил бы ее удивляться. Если он знает, что она полагала его душегубом, неудивительно, что он хладнокровно отказал ей от дома. Впрочем, полагала юная дева, не в его власти сие оправданье его поведенья, столь для нее мучительное.

Сколь ни тревожны были ее догадки по сему поводу, не о генерале в основном рассуждала она. Иная, более насущная мысль захватила ее, беспокойство могущественнее и жарче. Что подумает Генри, что почувствует, как посмотрит, возвратившись завтра в Нортэнгери узнав, что Кэтрин уехала, – вот вопрос, что мощью и занятностью преобладал над всеми прочими, не уходил ни на миг, то раздражая, то утешая; порою Кэтрин мнился ужас невозмутимого смиренья, порою же – сладчайшая уверенность в сожаленьях и возмущении Генри. Разумеется, он не посмеет заговорить с генералом; но с Элинор – чего только он не скажет о ней Элинор?