Читать «Алмаз раджи (сборник)» онлайн - страница 347

Из верхних окон павильона была видна значительная часть пустоши со стороны Грэден Уэстера. Чтобы не быть замеченным оттуда, надо было держаться берега бухты, а затем под прикрытием песчаных дюн добраться до опушки леса. Солнце близилось к закату, был час отлива, и пески обнажились. Я шел, охваченный тягостными мыслями, и вдруг остановился, словно пораженный молнией, при виде следов на песке. Следы тянулись параллельно моему пути, но ближе к берегу, и когда я осмотрел их, то убедился, что здесь проходил чужак. Больше того, по той беспечности, с которой он приближался к самым страшным местам песчаной топи, было ясно, что он вообще нездешний и не знает, чем грозит беспечному ходоку Грэденская бухта.

Шаг за шагом я прослеживал отпечатки, пока через четверть мили не увидел, что они обрываются у юго-восточного края Грэденской топи. Так вот где погиб этот несчастный! Две-три чайки, вероятно, видевшие, как его поглотили зыбучие пески, кружили над этим местом с обычным унылым плачем. Солнце последним усилием пробилось сквозь облака и окрасило просторы отмелей пурпурным светом. Я стоял и смотрел на ужасное место, угнетенный и встревоженный собственными мыслями и явственным дыханием смерти. Помнится, я раздумывал, как долго длилась его агония и донеслись ли его предсмертные вопли до павильона. Когда я уже собрался покинуть это место, порыв ветра необычайной силы пронесся над этой частью бухты, и я увидел, как, то высоко взлетая, то скользя по поверхности песков, ко мне приближается мягкая черная фетровая шляпа с конической тульей – точно такая, какие я видел на головах у итальянцев.

Ветер гнал шляпу к берегу, и я побежал, огибая границу зыбуна, чтобы поймать ее. Ветер на время утих, шляпа помедлила, а следующий порыв опустил ее в нескольких шагах от меня. Можете представить, с каким жадным любопытством я схватил ее! Она оказалась более поношенной, чем те, которые я видел сегодня на итальянцах. У нее была красная подкладка с маркой фабриканта, имя которого я забыл, но ниже стояло слово «Venedig». Именно так писали австрийцы название прекрасной Венеции, в ту пору все еще томившейся под их властью.

Удар был сокрушительным. Мне повсюду мерещились воображаемые итальянцы, и я в первый и, могу сказать, в последний раз за всю жизнь был охвачен паническим ужасом. Я еще не знал, чего следует бояться, но, признаюсь, боялся до глубины души и с облегчением вернулся в свою одинокую лощину в лесу.

Там, чтобы не разводить огня, я поел холодной овсянки, оставшейся с вечера, затем, подкрепленный и успокоившийся, отбросил все страхи и спокойно улегся спать.

Не могу сказать, сколько прошло времени, но внезапно я был разбужен ослепительной вспышкой света, ударившей мне прямо в глаза. В тот же миг я был на ногах. Но свет погас так же внезапно, как и вспыхнул. Тьма вокруг была непроглядная. И так как с моря свирепо дул ветер и хлестал дождь, звуки бури начисто заглушали все прочие.