Читать «Жизнь. Кино» онлайн - страница 180

– Если есть у вас другое подходящее слово, то вы его и говорите, – разрешил Шульгин.

На съемках у Эрмлера постоянно толпились ленфильмовцы – слушали Шульгина. Все аргументы противника он опровергал с легкостью. Он и его визави представляли два разных мира и времени. Шульгин попросился из Парижа в Россию, чтобы здесь умереть. Сейчас он был весел и внутренне свободен. Нанятый же артист был воплощением несвободы. Шульгин ощущал себя независимым, потому что таковым был всю жизнь, а «историк» мучительно «делал вид». Фальшь была вопиющая! В итоге, сначала запретили появляться на этих съемках посторонним, а потом тихо свернули картину и никому ее не показывали. Картина и этот «историк» сами себя разоблачили.

«Царевича» приняли, в общем, хорошо. Нашим фильмом закрылся Московский международный фестиваль. Фильм поехал в Париж, потом – в Канны, на неделю российской культуры. Кое-какие прибавки по нашему внутреннему счету тоже были. Дебютант Алеша Зуев обратил на себя общее внимание. У него получилась серьезная роль – правдивая и лирическая. Дебют, можно сказать, состоялся. В новом качестве показалась и Людмила Зайцева. После «Здравствуй и прощай» ее, как у нас бывает, постоянно приглашали на роли уже сыгранных ею разнообразных «Шурок». В роли Евдокии Лопухиной она открылась как трагическая актриса. После простоватого Федора – любимого мужа Ксении – Любшин замечательно сыграл вельможного интригана графа Петра Толстого. Любшинский Толстой – ой, как был не прост! Предавая, он плакал над жертвой. Убивая, он жертву утешал. Всегда, с каждой работой, в Любшине открываются какие-то новые грани. Вернее, он сам в себе их открывает необыкновенным трудолюбием и одержимостью.

После «Царевича», прогуливаясь в Каннах по набережной Круазет, я строил планы. Во-первых, сократить «Охоту» на злосчастные двадцать три минуты. Во-вторых, поразмышлять над заключительной частью трилогии – над «Бедным Павлом». Я даже нашел эпиграф, объединяющий все три картины. Это будут слова Фридриха Шиллера: «Проклятье злого дела в том, что вновь и вновь оно рождает зло».

И вправду: убийство царевича Алексея, уничтожение Петром преемственности во власти привело к цепи переворотов. Смута привела, в конце концов, к беззаконному воцарению Екатерины. А постоянный страх за власть и трон заставлял беззаконную императрицу вступать в борьбу даже с несчастной Таракановой. Все тот же страх и ее ненависть к сопернику – родному сыну сделали и Павла тем, чем он стал – неуравновешенным, мнительным властелином, который в деяниях своих руководствовался лишь ненавистью к покойной матери. Причины и следствия тут разорваны временем, но они едины. И вообще, история – это бесконечный, полный драматизма процесс преодоления человечеством собственного варварства, тяжкий процесс самопознания и самосовершенствования человека. Задача трилогии – сочувственно следить за этим процессом и за людьми, которые, не ведая того, эту самую историю творят.