Читать «Когда растает снег» онлайн - страница 148

Здесь хорошо, благодать чувствуется. Сёстры поют как ангелы. Высоко-высоко, под самый купол, поднимаются клубы ладана и растворяются в ярком солнечном луче, наполняя церковь тонким благоуханием. Царские врата распахнуты, и столп небесного света обливает алтарь расплавленным золотом. Отец Сергий ведёт богослужение медленно, чинно. Его парчовые, богато украшенные ризы блестят на солнце, и от этого кажется, что весь он какой– то не настоящий, не реальный, будто сотканный из света.

Прошу Тебя, Всевышний, вразуми, научи, что мне делать? Вся моя жизнь в Твоих руках, Ты видишь самые сокровенные уголки моего сердца, знаешь помышления. В Библии сказано: «где сокровище ваше, там и сердце ваше будет». А сокровище моё – Серёженька. Я больше не могу проникновенно и вдумчиво молиться: мечтаю о нём днём и ночью, всюду слышу его голос. Настоящая монахиня должна иметь чистое сердце, непорочную совесть и нелицемерную веру, я же не достойна носить ангельский образ. Знаю, что возврат в мир для меня смерть духовная, но что же мне остаётся? Ведь я больше не принадлежу тебе, Господи. Мысли мои далеко от Тебя.

Сегодня мы с Серёжей снова разговорились, и он рассказал мне о своей студенческой жизни: как ютился с другом в маленькой чердачной комнатёнке старого довоенного общежития, как брал на дом работу и ночами не спал, трудился, чтобы заработать себе на кусок хлеба. Я живо представляла себе тёмную келейку с одним маленьким чердачным оконцем, куда даже утром с трудом проникал свет. Видела Серёжу, который, низко склонившись над столом, чертил что-то, а подле него – громко декламирующего свои стихи чахоточного Павлика Босого, единственного его товарища, прозванного так за то, что бедняга круглый год ходил в одной и той же шитой-перешитой ветхой одежонке…

Серёжа говорил обо всём так легко, просто, а я не могла слушать его без слёз. Сколько ему, бедному, пришлось пережить! Я отвернулась, чтобы он не заметил моих покрасневших глаз. В этот миг я испытывала к нему сострадание, смешанное с жалостью к его нелёгкой судьбе. Но это чувство жалости, казалось, не унижало Серёженьку, а, напротив, вызывало во мне ещё более сильное чувство, до сих пор не испытанное мной. Я готова была отдать ему всю себя, посвятить ему всю жизнь свою. Что это, человеческая привязанность? Но к бабушке я не чувствовала ничего подобного, хотя и была привязана к ней всей душой. Может, это дружба? Или нечто большее, то, что называют ЛЮБОВЬЮ? Таинственное единение двух душ, таких разных и таких родственных друг другу душ. Две части одного целого. Подумать только, в пустыне мироздания, где-то в далёком звёздном космосе, Бог создал две песчинки, две человеческие жизни, которым суждено встретиться, чтобы объединиться и породить ещё тысячи таких же песчинок-жизней и так до бесконечности. Пока существует мир, будет существовать и ЛЮБОВЬ. «Плодитесь и размножайтесь», – сказал Господь нашим великим праотцам, и с древнейших времён до сегодняшнего дня человек исполняет высшую волю, вступая в брак и создавая семью. Почему же нам, монахиням, нельзя сочетать любовь к Богу и сердцем избранному человеку? Для чего мы приносим свою любовь и своё материнство в жертву Тому, кто настолько велик и самодостаточен, что не нуждается в человеческой любви? Да и где в Библии сказано хоть слово о монашеских обетах и о запрете выходить замуж?