Читать «Другая дверь» онлайн - страница 148

И удалился, наконец, оставив водку и стаканы…

76

Прохоров разложил свои вещи, поставил тросточку в угол у столика, поплескал себе в лицо воды из умывальника, никак не мог решить – отмечать ему Новый год или как было последние пару лет, когда он ушёл от Варвары – просто спать завалиться…

Никакого особого праздника в этой дате он не чувствовал, никакой особенной радости не испытывал, всеобщего энтузиазма и желания нажраться во всех смыслах этого слова – не разделял.

Ну, ещё один год прошёл и что?

Но этот сегодняшний рубеж был особенный, не сильно похожий на предыдущие. Как они встречали подобные праздники с Маринкиной матерью, он уже почти не помнил, наверное, как все, иначе бы осталось в памяти что-то, что отличало. А вот последние годы с Варварой Прохоров помнил очень хорошо.

Каждую осень она приходила к нему с дежурным вопросом – где и с кем он хочет встречать Новый год.

Каждый раз он отвечал одно и то же (остатки чувств к этой женщине всё ещё жили в нем тогда): «С тобой, дома…»

Думаю, что догадливый читатель уже понял, как потом проходили эти праздничные ночи…

Правильно, всегда за границей, всегда в ресторане, всегда посреди чужих людей…

Как же он ненавидел тогда и эти праздники, и эту заграницу, и этих…

Хотел написать «этих людей», но потом понял, что не прав, не было ненависти к ним, было вычерпывание последних капель человеческих чувств к жене, но это ведь не «люди», это – иное…

А в этот раз ждал он от жизни совсем другого.

Шанс найти Надежду у него был, правда, не очень большой, но был. А это означало совсем другое бытие, то, которого он раньше не знал и за свои шестьдесят даже не видел ни разу, не то, что не пробовал…

В дверь постучали, и на пороге показался Василий:

– Ваше превосходительство, – смущённо сказал он, – так вы что, праздник праздновать не будете?

– А в чём дело? – не понял наш герой, раздосадованный несколько тем, что прервали его такие приятные размышления.

– Так вы один в вагоне-то…

– И?

– Если я вам не нужен, – ещё более смущаясь, спросил Василий, – можно я во второй класс пойду, там наши, все, кто посвободней, собираются отметить… Вот сейчас Дрезден проедем, так пойду?

Он заискивающе смотрел в глаза Прохорову.

– Свет расскажи, как выключить… – сказал тот, что явно означало: «Проваливай». – И как включить потом, если что…

– Так это просто… – захлопотал Василий. – Вагон у нас старый, так что электричества нет. Вот тут у фонаря заслонку повернёте, он и погаснет… А если нужно зажечь – вот спички, вот сюда зажигать, а здесь – поворачивать, чтоб горело ровно… Так я пойду?

– Иди…

А Слава опять погрузился в воспоминания…

В приятные воспоминания…

Встреча с Надеждой давала надежду на иную жизнь…

Как она тогда смотрела, как легко приняла его условия о дате отъезда, как поняла его игру там, у Фаберже, как мужественно переживала, оставаясь до конца женственной, все невзгоды…

Вот такой и должна быть женщина, жена…

За окном вспыхнул свет, они прибыли на какую-то большую станцию, скорей всего – Дрезден, о котором упоминал Василий. Прохоров глянул в окно, мимо вагона пробежал какой-то железнодорожник, прошли две дамы, за которыми носильщик катил тележку с багажом, проковылял человек в каком-то немыслимом балахоне, напоминавшем не то крестьянский армяк, не то шубу Деда Мороза…