Читать «Из жизни Мэри, в девичестве Поппинс (сборник)» онлайн - страница 108

– А сам виноват! – снова взвилась-трепыхнулась в своем кресле Настя. – Надо было вовремя прописываться-то! А теперь уж поздно, батюшка! Теперь наша тетка тут одна числится. Потому и фиг тебе! Да и подумаешь, барин какой нашелся! Онецкий он… Сам-то на себя прежде посмотри! Еще и обзывается!

– Тихо, тихо, мама… – снова раздраженно пытался урезонить ее Костик. – Ты успокоишься сегодня или нет?! Мешаешь же только.

– А тетя Маша меня все равно пропишет, поняли? Она мне обещала! Она мне отказать не посмеет! И не надейтесь даже, – обиженно продолжил Славик. – Она-то как раз все понимает.

– Господи, мы так никогда ничего не решим, – вдруг громко выдохнула с тоской Нина. – Хоть трое суток будем сидеть и рвать друг друга на части, а так ничего и не решим! Давайте уже будем определяться как-то, что ли. Время-то не на нас работает! И вообще, я этим врачам не верю.

– В каком смысле? – уставилась на нее озадаченно Настя.

– А в таком! Никакой у нее не приступ, а самый настоящий инфаркт. Просто в больницу ее везти не захотели – старая потому что… Нам обязательно сегодня надо прийти к какому-то решению! Торопиться надо! Как вы не понимаете этого, удивляюсь. Развели тут базар.

Настя, Костик и Славик замолчали, сидели, смотрели на Нину, глубоко задумавшись и нахмурив лбы, подсчитывали в уме все свои плюсы и минусы и возможные варианты этих самых плюсов и минусов. И только Олег смотрел на свою женщину с ужасом. Во все глаза смотрел, будто видел ее впервые. Надо же, а ему всегда казалось, что он просто жалеет ее, такую одинокую и абсолютно не деловую, так наивно и по-детски испуганно убегающую от наступающего призрака старости, такую безысходно-богатую и никем не любимую, такую трогательно-незащищенную…

Первым нарушил молчание Костик. Встал с дивана, вышел на середину комнаты, окинул всех своим странным, ледяной голубизны с примесью легкомысленной смешинки взглядом:

– Ну что ж, господа плебеи, начнем все с самого начала. Значит, так. Голубых кровей дворян из списка исключаем. Случайно затесавшихся в него презренных альфонсов – тоже.

* * *

Мария очнулась от легкого будто прикосновения – хватит, мол, спать, вставай… Осторожно открыла глаза, уставилась в потолок. Вроде не кружится больше. И окно не такое солнечно-яркое, а серовато-сумеречное уже, и тоже на месте стоит, слава богу. А только сил никаких опять нет, даже и рукой пошевелить трудно. И дышать опять трудно… Господи, а это кто в углу комнаты сидит, тихо так, то ли смотрит приветливо, то ли улыбается жалостно. Сашенька?! Нет, не Сашенька. Кто же это… Две размытые будто тени, и не видно ничего.

– Здравствуй, Машенька.

– Господи, Наденька! Любочка! Как же вы…

– А мы к тебе, Машенька. Ты не гони нас. Поговори с нами, Машенька.

– Да как же вы здесь, сестренки вы мои дорогие…

– Да ты не бойся нас. Расскажи лучше, как ты тут.

– Да видите, живу до сих пор. И вас похоронила, и Бориску своего похоронила, а все живу! Приболела только – вздоху нет совсем. Осталась одна в хоромах огромных, деточек ваших с ума свела. Очень уж они искушаются. Слышите вон, как кричат друг на друга?