Читать «Вечный запах флоксов (сборник)» онлайн - страница 116

Но она появлялась – уставшая, замученная, с мокрым от пота лбом.

Так было и в эту среду. В два тридцать раздался звонок. Он тяжело вздохнул и пошел открывать. Лара стояла на пороге, держа в руках свою необъятную сумку, способную испортить репутацию любой женщине.

В прихожей она, как всегда, долго возилась, и он кричал с кухни:

– Ну, что там опять?

Когда выглянул в коридор, она рассматривала себя в зеркало.

«Что там смотреть, господи!» – раздражался он.

Она, судя по всему, с ним была солидарна – отражение ей не нравилось, она огорченно поправляла прическу, пудрила пахший дешевым земляничным мылом толстый нос и подкрашивала губы почти бесцветной помадой.

Зайдя на кухню, она тяжело опускалась на стул и говорила – всегда! – одну и ту же фразу:

– Устала!

– Ну и зачем ты пришла? – вспыхивал Прокофьев. – Какая необходимость?

Она обижалась – это было видно по задрожавшим губам, – но виду не подавала.

– Вот, – растерянно говорила она, – принесла тебе суп и котлеты.

– Лариса! – Он садился напротив. – Ну, сколько можно, ей-богу! Я. С голоду. Не умираю, – четко, с расстановкой и с раздражением говорил он.

– Да что ты там ешь! – огорченно махала рукой она. – Пельмени и пиццу?

Господи! Да как ей сказать, что даже самые дешевые пельмени и пицца из киоска у метро лучше и съедобнее ее «горячего, домашнего питания»!

– Чай или кофе? – вздыхал он, понимая всю безнадежность своей ситуации.

И опять, как по кальке:

– Как я люблю кофе! – расстроенно вздыхала она. – Но мне нельзя – вчера опять было давление!

– Давление у тебя не от кофе – кофеину там меньше, чем в чае, – а от твоей, матушка, жизни! – заводил свою песню он. – Работа твоя. Семейная ситуация. Лишний вес. Все, что ты позволяешь с собой сотворить.

Она, опустив глаза, молча пила чай.

А он заводился сильнее:

– Школа твоя – это же издевательство, а не работа! Дети эти… безумные. Химию твою никто никогда не любил и вообще не считал предметом!

Лара молчала, распаляя отца еще больше.

– Твой муженек, – с презрением выплевывал он, – паразитирует на тебе, а тебе – хоть бы что! Удивляюсь просто! Баба эта отвратная – твоя свекровь. И как ты позволила этой торгашке сесть себе на голову? Хамка, тупица, а крутит и им, и тобой! Дети твои… за-ме-ча-тель-ные! Пляшут под бабкину дудку и глядят на тебя как на вошь! Все они – все! – сидят на твоей голове, на твоей шее и – заметь – в твоей же квартире!

– Ну-у, – тянула она, – ты же знаешь – выхода нет…

Прокофьев вскакивал и начинал ходить по кухне.

– Выхода! – возмущению его не было предела. – А ты? Ты искала этот самый выход? Ты! Пробовала пе-ре-ме-нить жизнь? Послать их всех к черту? Например, уволиться с этой каторги под названием «школа»? Привести, наконец, себя в порядок! Ведь ты еще молодая женщина! А ходишь… как бабка ста лет! Шаркаешь, смотришь под ноги… тащишь свои… рюкзаки!

– Господи! Ну о чем ты! – тихо отвечала она, и на глазах ее появлялись слезы. – Кому нужна учительница химии? Куда я пойду? Технологом на завод? Уйти из дома? Не видеть детей? Да и куда уйти? Снять квартиру? На какие шиши? Выгнать из дома старуху и безработного мужа?