Читать «Долгий полет (сборник)» онлайн - страница 207

А когда после ночного дежурства и за ним еще второго рабочего дня мама возвращалась домой, они устраивали «пир». Согласно правилам, дежурный врач в госпитале должен был «снимать пробу», то есть проверять качество приготовленной пищи перед тем, как ее получат раненые. Тарелку госпитального супа мама съедала. А вот второе – какую-нибудь котлету с пшенной кашей – она перекладывала в кастрюльку, принесенную из дома. Туда же добавляла и часть госпитального ужина. Компот переливала из стакана в баночку. И все это на следующий день приносила Борису. Но голодный Борис отказывался есть один, и они у себя на кухне честно делили это богатство пополам.

12

Кто-то из пассажиров «Аэробуса» спал, кто-то читал книжку, кто-то смотрел телевизор – его экран располагался в передней части салона. Коренастый, широкоплечий мужчина впереди Бориса, в кресле 30-С, потянулся, встал и решил, видимо, размять ноги. С сосредоточенным выражением на лице он прошелся взад-вперед вдоль их прохода, затем – вдоль прохода с противоположной стороны. Вернулся, сел на место – полуседой затылок коротко острижен, шея массивная, красная.

Места рядом с этим пассажиром занимали девочка лет пяти-шести и пожилая женщина, видимо, ее бабушка. Водрузив на нос очки, та с деловым видом листала какую-то газету. «Вашингтон Пост», вроде бы. А девочка-непоседа крутилась на своем сиденье, в щель между спинками кресел – ее и бабушкиного – бросала иногда любопытные взгляды на Бориса. Он улыбался в ответ. Бабушка, не поворачивая головы, изредка ворчала на внучку: «Лайза, Лайза, веди себя хорошо».

Соседи Бориса, парочка ортодоксов, сидели, уставившись глазами на телевизионный экран. По нему скользили строчки: «высота 10,7 км», «наружная температура –52 градуса Цельсия», «скорость 840 км в час», «приземление через 4 часа 20 минут». Потом эта же информация повторялась для пассажиров-американцев – в привычных для них милях, градусах Фаренгейта. Никак не соизволят перейти на единицы измерения, принятые во всем остальном мире. Какие-то дурацкие дюймы, фунты, галлоны – запутаешься, считая.

Итак, осталось 4 часа 20 минут, полпути уже за спиною… Борис бросил взгляд на свои часы, которые все еще показывали время в Израиле. Там без малого уже пять вечера. А встали они с Ромкой, чтобы ехать в аэропорт Бен-Гуриона, около часу ночи. Может, поспать немного?.. Борис опустил шторку в иллюминаторе, приладил под голову маленькую подушечку. Перед закрытыми глазами закружились картинки: Стена плача, Голаны, озеро Кинерет. Потом откуда-то появилась мутная Уводь и мост через нее, тот, что возле драмтеатра. Потом – их московская квартира. Лизочка сидит на диване в гостиной, зашивает порванные Андрюшкой штаны. А сын сидит рядом в трусиках и терпеливо ждет, когда можно будет идти гулять во двор… Картинки стали тускнеть – еще чуть-чуть и придет сон.