Читать «Михаил Булгаков. Три женщины Мастера» онлайн - страница 285

Сестра Булгакова, Леля, заметила, что во время прихода к умирающему писателю Фадеев часто бросал маслянистый взгляд на Елену, чего не мог не увидеть Михаил Афанасьевич и не переживать, предвидя, что ухаживание Фадеева за Еленой Сергеевной будет продолжаться. В знак особого расположения к ней Фадеев похоронит опального и непризнанного писателя на самом престижном Новодевичьем кладбище. Фадеев упорно добивается своего, хотя догадывается, что Елена Сергеевна собирается всю оставшуюся жизнь положить на издание произведений мужа.

Она любила Булгакова нежно, страстно и самозабвенно. Только однажды он в предсмертные дни спросил:

«Любила ли ты меня?» – все остальное время Булгаков признавался ей в любви: «Ты для меня все, ты заменила весь земной шар. Видел во сне, что мы с тобою на земном шаре».

«8 марта (за день до смерти): “О мое золото” (в минуту страшных болей – с силой). Потом раздельно и с трудом разжимая рот: го-луб-ка… ми-ла-я…» В минуты облегчения (записано по памяти):

«Пойди ко мне, я поцелую тебя и перекрещу на всякий случай… Ты была моей женой, самой лучшей, незаменимой, очаровательной… Когда я слышал стук твоих каблучков… Ты была самой лучшей женщиной в мире… Божество мое, мое счастье, моя радость. Я люблю тебя. И если мне будет суждено жить еще, я буду любить тебя всю мою жизнь. Королевушка моя, моя царица, звезда моя, сиявшая мне всегда в моей земной жизни! Ты любила мои вещи, я писал их для тебя… Любовь моя, моя жена, моя жизнь».

Елена Сергеевна записывает:

«10 марта 1940 года, 16 часов 39 минут. Миша умер».

В эту трагическую минуту она сказала всего два слова: «Миша умер». Все… Конец счастья… Боль во всем теле. Спазмы в горле. Приходили люди. Соболезновали. Но почему-то никто не говорил, даже на панихиде, что умер гений. То ли боялись, то ли отчетливо не понимали это. Она им докажет, донесет до них, до всего света, что мировая литература потеряла великого писателя. Но нашелся человек, поэт, возможно, не менее великий творец, чем Булгаков, приславший ей письмо из Ленинграда. До Елены Сергеевны донесся трепетный голос Анны Андреевны Ахматовой, полный боли и сопереживания.

Вот это я тебе взамен могильных роз,Взамен кадильного куренья.Ты так сурово жил и до конца донесВеликолепное презренье.Ты пил вино, ты, как никто, шутил,И в душных стенах задыхался,И гостью страшную ты сам к себе впустил,И с ней наедине остался.

И нет тебя, и все вокруг молчит О скорбной и высокой жизни, Лишь голос мой, как флейта, прозвучит И на твоей безмолвной тризне.

О, кто подумать мог, что полоумной мне,Мне – плакальщице дней не бывших,Мне – тлеющей на медленном огнеВсе переживших, всех забывших,Придется понимать того, кто полный силИ светлых замыслов и воли,Как будто бы вчера со мною говорил,Скрывая дрожь в смертельной боли.

Елену Сергеевну поразило удивительно точное понимание Ахматовой судьбы Булгакова. Она решила, что только такой же великий страдалец может так остро и глубоко почувствовать муки другого. Потом подумала, что немало в России людей, чьи жизни покорежены тоталитарным режимом. Булгакова поймут сотни тысяч, миллионы честных людей, он станет их любимым писателем. Ведь живы его произведения. Всю оставшуюся жизнь она посвятит тому, чтобы они были напечатаны. Об этом косвенно сообщалось даже в постановлении Политбюро.