Читать «Проект Новороссия. История русской окраины» онлайн - страница 34

Оставались напряженными отношения Речи Посполитой и России, правители которой также претендовали на южнорусские и белорусские земли, как части ранее единой Древней Руси.

Так что восстание Богдана Хмельницкого и его первые успехи стали результатом взрыва накопившихся противоречий: геополитических, религиозных, социальных, национальных и даже межцивилизационных.

Важно заметить, что Россия вступила в казацко-польскую войну, когда она шла уже более пяти лет. Вначале эта война вроде бы протекала вне прямых интересов России. Но с течением времени не Речь Посполитая, и не Османская империя с Крымским ханством, и даже не сама Украина (Южная Русь), а именно Россия превращается в господствующую силу на всем пространстве северного Причерноморья, а затем и на всех буферных территориях.

Такой итог вовсе не случаен. Южная Русь сама дала толчок новому «ритму Евразии», который и предопределил ее историческую судьбу на последующие 300 лет. Таким образом, вступление России в казацко-польскую войну в 1654-г. стало началом развертывания ее нараставшей территориальной экспансии. Но теперь уже не на восток, как в XVI– первой половине XVII-вв., а на запад.

После присоединения Левобережья и Киева центр экспансии России переместился в Прибалтику, и не случайно. Она, как и Южная Русь, была буферной территорией между Европой и Евразией, то есть, Россией. Контролировала эту территорию Швеция, являвшаяся центром северного региона европейской цивилизации. Как и восточноевропейский регион (Польша), Швеция стремилась расширить свои владения в Евразии. Поэтому глубоко закономерно, что апогеем борьбы России и Швеции стали события на Украине, и прежде всего, переход гетмана Мазепы на сторону шведов и Полтавская битва (1709-г.).

Из экспансии Швеции видно, что силы европейской цивилизации не только стремилась подавить «ритм Евразии» и вытеснить Россию с буферных территорий, но и, в свою очередь, проникнуть в Евразию. Но европейский ответ лишь усилил потенциал земледельческого «ритма Евразии». Со времени Петра I (ум. 1725-г.) Россия из евразийского царства превращается в империю и европейскую субцивилизацию. Это проявилось в утверждении ряда европейских институтов или схожих с ними структур. Но в глубинных социально-экономических пластах России сохранялась евразийская основа. Ими были территориально-клановые отношения, закрепившиеся в крепостничестве и общинном землепользовании.

Однако для развертывания земледельческого «ритма Евразии» синтез евразийских и европейских структур оказался чрезвычайно плодотворным. Неудивительно, что экспансия России во второй половины XVIII– начале XIX-в. оказалась предельно успешной. Ею были захвачены все буферные территории, и в XIX-в. началась экспансия в собственно пространство европейской и мусульманской цивилизаций (в Польшу, Финляндию, Закавказье, Иран).