Читать «Прямо сейчас» онлайн - страница 47

– А откуда это название – кенозин? – поинтересовался Байбаков. – Звучит, как название лекарства.

– Есть такой термин в христианском богословии – кенозис, означает подавление собственной воли, полное самоопустошение при подчинении воле бога.

– Хе-хе, в боги метишь, Аркаша? – спросил Байбаков.

– Нет, конечно. Я не бог, – Прибытков на мгновение скромно потупился. – Но в былые времена правители приписывали себе богоподобие. И их народы с готовностью верили этому. Наш президент… Гм… Я бы хотел еще чуть-чуть объяснить про действие кенозина. Тут суть в том, что, как мы все знаем, в человеке заложен не только инстинкт самосохранения, но также и силы самоуничтожения. Если говорить упрощенно, то в психологическом плане некоторые наши ученые трактуют способность человека к подавлению собственной воли как один из элементов обоих механизмов – как механизма саморазрушения, так и механизма самосохранения. В повседневной жизни люди мастерски пользуются этой своей способностью подчинения чужой воле, часто даже не осознавая ее, чтобы приспособиться к жизни. Вот эту способность мы и активируем на химическом уровне. Нам важно, чтобы сработало самоподавление критического отношения к определенной части действительности, но при этом сохранялась воля к жизни, воля к повседневной работе, чтобы не начал, так сказать, раскручиваться маховик самоуничтожения.

– Мне кажется, это все как-то сложновато… как с Арменией у нашего другого фантаста, – сказал Байбаков, глянув на Казачкова. – Давайте не будем углубляться в дебри психологии и отвлекаться от нашей цели.

– А, ну да, – согласился Прибытков, – я просто хотел объяснить, почему такое название. Да, и еще, если у кого-то возникнут (а я предвижу, что возникнут) мысли насчет того, что как же, мол, вот так – разбрасываться территориями, которые наши предки завоевывали веками и кровью своей полили, зачем это делать? На это я вот что скажу, – Прибытков зыркнул на Казачкова. – Да, полили предки своей кровью эту территорию, спасибо им за это, но наследством надо с умом распоряжаться. Что прибыль дает – развивать, а что одни убытки приносит – продать, так хоть какая-то прибыль. Это всё и будет самой лучшей нашей благодарностью предкам за их кровь и труды – грамотный менеджмент в отношении наследства. А то еще вот сейчас все помешались на инновациях всяких, на том, что наступила эра информационного общества, что вот мы отстаем в этом от мира… Да нам-то что! Мы должны делать деньги на нефти, на газе, на металлах – на недрах в общем. В этом наше конкурентное преимущество перед миром. Глупо же этим не пользоваться. А будут деньги, так за них какие угодно инновации купим, любые продвинутые товары, идеи, технологии, персонал – да всё купим. Нам же ведь жены не шьют рубашки, как в каменном веке, только потому, что нам надо быть одетыми. Разделение труда не нами придумано. Населению это трудно все объяснить, так для них мы инновационный метод используем: кенозинчику им – и спокойной ночи.

В этот момент кто-то тихо постучал в дверь зала, где шло совещание, и вошел. Это был мужчина лет тридцати пяти, офицер, судя по выправке, но в штатском костюме. Спросив разрешения у Байбакова, он подошел к Прибыткову и пошептал тому что-то на ухо. На правой щеке шептуна был довольно большой шрам, и надо сказать, несмотря на то, что он был блондин (в отличие от брюнета со шрамом на левой щеке, что входил сюда некоторое время назад и шептал на ухо Казачкову), оба офицера были в чем-то неуловимом похожи, как родные братья.