Читать «Шёпот стрекоз (сборник)» онлайн - страница 54

Владимир Янсюкевич

Козлов рекламным щитом упал на крышу Рябухиной. «Чо он тут такое нёс? А?! Ты куда ездишь по ночам? Гони чёткий ответ!» Рябухина расслабилась спущенным баллоном. «Сколько говорить, торгую я ночами». Козлов с эксклюзивным упорством мобилизовал свой заспанный интеллект на выяснение «ху из ху». «Я тебя человечьим языком спрашиваю, чем торгуешь?» Рябухина покорно открыла багажник и проткнула «запаску». «Собой». Козлов не справился с управлением и въехал на животноводческую ферму. «Как?..» – «Кверху каком!» – Рябухина показала для наглядности и стала выгружать из багажника свои вещи. Козлов перешёл с человечьего на говяжий. «А… бэ… ме… Где?..» – «Где, где… Девушка по вызову я. Догнал?» Козлов скоропостижно повалился в навоз и от ужаса положения, как подстреленный воробей, утопил башку в перьях. Кошка, дежурившая у входа, плотоядно облизнулась. Козлов, отборно чирикая, бочком упорхал под ближайшую колонку, промыл клювик досконально и окончательно проснулся. А Рябухина стряхнула гору с плеч и подумала с чувством глубокого сексуального облегчения: хорошо, что я девичью фамилию оставила.

июль 2010 года.

Архирад

1

Когда мне было лет девять или десять, я любил забираться в дедушкин кабинет и копаться в старом шкафу – в его необъятных недрах хранились всевозможные приборы, книги и разные диковинные предметы, о назначении которых я даже не догадывался. При этом я нисколько не самовольничал. Дедушка позволял мне находиться в его комнате, когда угодно и сколько угодно, но с непременным условием, чтобы я не мешал ему работать, ничего не рвал, не ломал и, самое главное, не рисовал на книгах и прочих «нужных» бумагах.

Часто, припозднившись, я засыпал на старом, обитом чёрным дерматином, диване с высокой прямой спинкой и жёсткими валиками по бокам, и дедушка оставлял меня на ночь. Сам же устраивался на сдвинутых стульях или на полу, смотря, в котором часу ложился.

Утром по комнате плавало ароматное облако индийского чая, который дедушка заваривал на маленькой спиральной плитке и вкушал из фарфоровой кружки с золотыми вензелями, подаренной ему когда-то английским коллегой, добавляя в неограниченном количестве сливки или молоко. А я пил чай с конфеткой, неожиданно возникавшей перед моим носом, и чувствовал себя наверху блаженства.

Мой дедушка был археологом-патологоанатомом, и вся его комната, буквально напичканная потрясающей мое воображение утварью, представляла собой неисчерпаемый полигон для удовлетворения детского любопытства.