Читать «Красная пелена» онлайн - страница 8

Наконец, были шустрики. Эти отличались особым хитроумием. Они быстро сообразили, что учебу забрасывать не следует, но одновременно старались где-нибудь подработать – хотя бы для того, чтобы обеспечить себе независимость. К шустрикам принадлежал примерно каждый третий парень в нашем районе; обычно они выбивались в местных заводил и служили связующим звеном между зубрилами и фаталистами.

Девушки, в свою очередь, тоже делились на три категории: дуры, жадины и принцессы.

Дуры были безмозглыми курицами, помешанными на французской попсе в ее наихудшей разновидности, тратившими все свое время на макияж и тряпки, следуя указаниям из модных журналов, а представления о сексе получавшими из порнографических изданий.

Ко второй группе относились особы расчетливые и хитрые. Эти думали только о том, как бы удачно выйти замуж, и упражнялись в искусстве манипуляции окружающими.

Девушек третьей категории я называл принцессами. В них было много природной грации, а кроме того – некоторая небрежность ко всему искусственному, надуманному, вроде моды и материальных вещей. Они интересовались образованием и культурой, им удавалось как-то вырваться из собственной среды и даже оказывать на нее воспитательное воздействие. Если они выходили замуж, то уж по любви, а не по расчету. Ум и чувство собственного достоинства делали их настоящими красавицами.

Глава 3

Как-то вечером мы с приятелями сидели на улице возле нашего дома и вели разговор о будущем. Нас было четверо – Юсеф, Кадер, Джамель и я.

Юсеф заявил:

– Моя цель в жизни – стать профессиональным музыкантом.

Кадер самым серьезным тоном сказал:

– А я хочу найти работу, все равно какую, и поскорее жениться, потому что моя цель – завести семью.

Мы с Джамелем обменялись взглядами. Джамель из всех нас был самым хитрым.

– А я, – сказал он, – хочу годика на четыре, на пять, уехать в Саудовскую Аравию, потому что там хорошо платят. Подкоплю деньжат, потом вернусь и открою здесь свое дело.

Мне говорить не хотелось, и я молчал. Тогда Кадер повернулся ко мне:

– А ты?

Я и сам толком не знал, чего хочу. Знал только одно: что я не желаю протухнуть в этом гетто. В один прекрасный день я отсюда уеду – все равно куда.

– А я хочу, – произнес я, – переплыть Средиземное море.

Что это было – фигура речи или предчувствие, – об этом в тот момент я и сам не догадывался. Наверное, что-то такое сидело у меня в подсознании. В любом случае, я помнил пример деда и бабки со стороны матери.

Когда я был маленьким, зимними вечерами мы с дедом, бабушкой, мамой и сестрой любили сидеть вокруг маджмара. Маджмар – это такой большой глиняный горшок, в который кладут угли, подливают немного жидкого топлива и поджигают. Он не только обогревает дом – ну, вернее, не весь дом, а ту комнату, в которой стоит маджмар, но и служит очагом: если сверху подвесить котелок, в нем можно варить еду.

Во время этих посиделок дедушка с бабушкой рассказывали мне про свою жизнь. Они родились в Сахаре, в самом сердце алжирской пустыни, на границе с Мавританией. Им было лет по двадцать пять – двадцать шесть, когда они решили перебраться в Оран, за тысячу километров от дома. Первым уехал дед. Его переход через пустыню был долгим и мучительным.