Читать «Двенадцать поленьев» онлайн - страница 48

6

 Выходят все эти шестисотые, семисотые, девятисотые номера на линию ночью — с Сортировочной станции.

 Когда едете поездом из Ленинграда, вы можете сами увидеть Сортировочную. Она тянется пять-шесть километров. Такая станция есть не только в Ленинграде, но и на каждом большом железнодорожном узле.

 Пассажирские поезда на Сортировочной не останавливаются. Ни вокзала там не увидите, ни перронов, — одно чистое поле. И в поле — рельсы. Словно плугом обходили поле да в каждую борозду рельсы клали — столько их там. И на всех рельсах стоят вагоны: сверху на крыши посмотреть — целый город.

 Сортировочную станцию проще всего сравнить с мешком. С утра до вечера, с вечера до утра набивают её гружёными вагонами. От каждого завода на Сортировочную проложены пути. Нагрузят на заводском дворе вагоны, навесят, как полагается, пломбы — и пошёл вагон на Сортировочную.

 А водят вагоны с заводских дворов на Сортировочную и обратно особые паровозы— «Овечки». Называются «Овечками» они потому, что у них буквы «Ов» на тендере. Ну, уж крикливее паровоза нету! Прямо скажу: пронзительный голос у «Овечки»! Соберутся они на Сортировочной — и такой концерт зададут, что ушам больно. Хорошо, что станция за городом.

 А был один раз случай. Переменили деповские рабочие на «Овечке» гудок — то ли они для смеху это сделали, то ли по просьбе машиниста, любителя паровозной музыки.

Но только прикрутили они «Овечке» такой гудок, какого никогда даже на «Эльке» не бывало. Прямо-таки хор. Потянет машинист за ручку — и запоёт «Овечка» в три-четыре голоса. Думают на линии — это какой-нибудь новый сверхскорый паровозище валит, а это просто «Овечка» номер 31-47 по подъездным путям пробирается. Да ещё самая старая «Овечка», выпуска 1901 года. Семенит она мелкими колёсами и не своим голосом кричит.

 На всей Сортировочной в этот день переполох был.

 А другие «Овечки» ничем одна от другой не отличаются, только номера у них разные.

 Юркие это паровозики! Они вагоны и соберут, и по путям их расставят, и туда сбегают, и сюда поспеют. Круглые сутки носятся «Овечки» по Сортировочной. Тысячи три-четыре вагонов другой раз натолкают с заводов на станцию — глядишь, за ночь уже и рассортировали их, подобрали по адресам, выставили в затылок. Сцепщик обойдёт, свинтит вагоны — и готов поезд.

 Докладывает диспетчеру Сортировочная:

 — Принимайте!

 — Понято, — отвечает диспетчер.

 В дальнюю дорогу вести состав — это уже не «Овечкино» дело. Тут уж к выходным путям «Щуки» из депо подкатывают. Отцепят составители «Овечку», взвизгнет она на прощанье и побежит по своих делам. А «Щука» ответит ей басом и возьмёт состав на крюк.

 С этой самой минуты попадает состав на график к диспетчеру.

7

Но плох тот диспетчер, который ничего, кроме своего графика, знать не знает. Чтобы порядок на линии был, надо диспетчеру иной раз и самому на линию показаться. Конечно, не во время дежурства — тогда и на шаг от громкоговорителя не отойдёшь. А вот в свободные часы не мешает нашему брату сесть на паровоз и проехаться по участку. Проедешься — и сам своими глазами увидишь, почему это сегодня на Навалочной цистерны три часа под выгрузкой торчали или отчего в Рябове каждый раз под семафором поезда держат: сигналист ли там зевает, или дежурный по станции шляпа?