Читать «Я, депортированный гомосексуалист...» онлайн - страница 58

В 1968-м мы с женой и тремя детьми обосновались в Тулузе. Благодаря вновь обретенной оседлости детям удалось успешно закончить среднюю школу и пойти в престижные высшие учебные заведения; например, один из сыновей смог поступить в Педагогическое училище на улице Ульм. Но за десять лет, прожитые нами в Тулузе, я медленно, но верно деградировал. Это было и десятилетие заката нашей супружеской жизни. Полагаю, что больше всего нам не хватало интимной близости.

Я теперь жил не у себя, а у жены. Она работала в Доме Компаньонов на улице Пиренеев. Ее должность называлась «управляющая мать-хозяйка», то есть она самозабвенно руководила всем хозяйством этого сурового каменного строения, в котором селили молодых людей, приезжавших на курсы повышения квалификации своего ремесла и желавших достичь в нем самых высот. Колеся по всей Франции и оттачивая свое мастерство, компаньоны работали не покладая рук. Часто бывали собрания, на которых ей надо было присутствовать. На самом деле я жил даже не у своей жены, а у компаньонов: чтобы попасть в квартиру семьи, мне приходилось проходить через большой центральный вход и пробегать длиннющие коридоры. Любой мог проверить, когда мы пришли или ушли. Я оказался в месте, где царили строгость и безмолвие. Мне встречалось множество живших здесь молодых подмастерьев — они-то чувствовали себя как дома.

Отлучку я мог позволить себе только раз в неделю — вечером в пятницу ездил на машине на большую площадь за покупками, которые жена пересчитывала и записывала сколько потрачено. Весь семейный бюджет действительно держался только на ней. Всячески зависимый от семьи, я неизбежно чувствовал себя неполноценным. На обратном пути я проезжал мимо городского бульвара, известного тем, что там было место свиданий гомосексуалов. Я останавливался и, пользуясь темнотой, предавался мечтам, наблюдая за игрой их теней. Эта жизнь была для меня запретной, но чего стоила та, какую я вел? К какому иному итогу, кроме тяжести в душе, все это сегодня меня привело? Я приезжал домой даже мрачнее обычного. У меня назревала депрессия. Начиналась деградация личности.

Каждое лето мы с семьей проводили несколько недель в Эльзасе, в Вогезах, где у моих покойных дедушки и бабушки был собственный домик. Но на меня нагнетали тоску очертания гор. Всего в нескольких километрах отсюда был Ширмек. Страдая бессонницей, я ночи напролет ходил под деревьями и вспоминал страшные картины того лета 1941-го. В 1973-м жена устроила большое празднество по поводу моего пятидесятилетия. Во время этого исключительного семейного события я обязан был всем улыбаться. Но внезапно грохнулся в обморок, и за мной пришлось ухаживать. Все смущенно улыбались и говорили слова ободрения. А моя тайна жила во мне и пожирала меня изнутри, словно рак. Мне предстояло прожить с нею еще восемь лет.