Читать «История Рима» онлайн - страница 225

Серьезные и почтенные качества исчезли в римском обществе. Бедность считалась единственным пороком, почти преступлением. Деньгами можно было достигнуть всего, и в тех редких случаях, когда кто-нибудь отказывался от подкупа, на него смотрели не как на честного человека, а как на личного врага. В самых знатных семействах на почве денежных отношений совершались гнуснейшие преступления, не раз делавшиеся предметом судебного разбирательства. И параллельно с падением нравственности внешние сношения людей в высшем обществе становились все более и более утонченными и изысканными: вошло в обычай постоянно посещать друг друга, переписываться, делать подарки по случаю всевозможных семейных событий.

Блестящее разложение нравов выразилось и в том, что оба пола как бы стремились перемениться ролями, и в то время, как молодые люди все менее и менее проявляли серьезные свойства, женщины не только эмансипировались от власти мужа и отца, но стали вмешиваться в политические дела и стремились играть роль на том поприще, где прежде действовали Сципионы и Катоны. Среди женщин высшего круга распространились вместе с тем нравы, неприличные даже для куртизанок.

Между миром богачей и миром нищих по внешности существовала глубокая, ничем не заполненная пропасть, но в сущности оба круга были очень похожи один на другой. По нравам и миросозерцанию между богатыми и бедными не было коренного различия: одинаковое ничегонеделание, одинаковое увлечение пустыми, ничтожными удовольствиями царило в обеих группах, в каждой- в доступном для нее виде: бедняки жили даровым хлебом, целыми днями толкались на форуме, наполняли шинки, удовольствие находили лишь в гладиаторских играх – богачи утопали в роскоши бессмысленной, неизящной, гонявшейся лишь за дорогим. Дом Лепида во времена Суллы считался первым в Риме по роскоши и стоимости – через тридцать лет уже более ста домов далеко превосходили его. И тут и там видим мы полное падение семейной жизни, которая, во всяком случае, составляет основу и зародыш всякой национальности, одинаковую склонность к праздности и стремление к доступной роскоши, видим самое малодушное неуменье устоять как в несчастии, так и перед деньгами, готовность вести борьбу против собственности – лишь в разных видах и размерах.

В Риме господство капитализма дошло до предела. Везде капитализм одинаково, лишь разными путями, губит мир Божий, но в новое время пока нет еще ничего подобного тому, что было в свое время в Карфагене, потом в Элладе, наконец в Риме. И если человечеству суждено еще раз увидеть те ужасы, которые переживали люди около времени Цезаря, то такое бедствие постигнет род людской только тогда, когда разовьется вполне то господство капитала, семена которого заложены в цивилизации Северо-Американских Соединенных Штатов.