Читать «Возвращение в Гусляр» онлайн - страница 26

– Понимаю, – сказал Грубин.

Было холодно, хмель понемногу покидал голову, а в глазах все стояла картина невероятного полета товарища Сидорова на баржу и обратно. Опять небо заволокло черными тучами и ветер усилился.

Сидоров остановился напротив Грубина, уперся зрачками ему в глаза, словно хотел загипнотизировать.

– И этот человек… Мне!.. Сказал!.. Только тебе я могу доверить мою великую тайну!

– А на каком языке? – спросил Грубин. Потому что страшно было слушать, как завывал Сидоров.

– По-английски, – обыкновенно ответил Сидоров. – Я по-английски со словарем вполне прилично. А если для обычного разговора, то пожалуйста. Хочешь попробовать?

– Нет, я верю.

– А ты спроси, спроси меня по-английски.

– Я же только со словарем!

– Я тоже только со словарем, но могу. А ты со словарем, но не можешь.

– Понял, – сказал Грубин. – Извините.

Сидоров закурил. На среднем пальце сверкнул под луной массивный перстень. «Артистическая натура», – подумал Грубин.

Сидоров перехватил взгляд Грубина и произнес со значением:

– Об этом перстне и речь!

Густые облака светлого дыма поднимались над его головой и стремились к быстро бегущим облакам.

– Пошли мы с тем Рамакришной в ресторан, – продолжил Сидоров. – Он оказался профессором, биологом, только не признавали его. А знаешь почему? Завидовали его таланту. Посидели мы с ним, выпили ихнего джина с ихним тоником – так себе напитки. Он за меня заплатил – какая у меня валюта по ресторанам ходить? И стали мы говорить про планарии.

Продолжая свой рассказ, Сидоров пошел прочь от реки, к цирку. Грубин шел рядом и внимательно слушал. Слушал и кивал, даже когда не все понимал.

– Ну что ты все киваешь! – воскликнул Сидоров. – Будто понимаешь, кто такие планарии.

– Я не перебиваю, – сказал Грубин.

– Думаешь, цветок?

– Думаю, – сказал Грубин.

– Или лиана такая?

– Не исключено, – согласился Грубин.

– А если червяк? А? Зажмурился?

– Я согласен, – сказал Грубин.

– И правильно делаешь, – сказал Сидоров. – Потому что планария – это и есть червяк. И с ним опыты делают. Какие?

– Какие?

– Его растолкут в ступке, а потом едят.

– Сырым?

– Неумный ты, Грубин! Не люди его едят, а собственные его товарищи, может, родственники, – в той же банке.

– Зачем?

– Голодные, вот зачем! Небось, когда проголодаешься, кого угодно сожрешь. А? Сожрешь или не сожрешь?

– Нет, не сожру.

– Ну и дурак! А надо жрать. Тогда тебя уважать будут.

– Не надо мне такого уважения, основанного на страхе, – торжественно заявил Грубин.

– Красиво говоришь, – сказал Сидоров. – Но меня ты не убедил. Потому что я мастер, а ты так… зритель, публика.

– Но я читаю, сам опыты ставлю.

– Расскажите вы мне, цветы мои! – презрительно произнес Сидоров.

Грубин обижаться не стал, потому что не имел права обижаться на великого артиста.