Читать «Символика тюрем» онлайн - страница 14

— А вы…

— Я ничего не мог сделать.

— Русская литература традиционно описывает мучения человека, который видит зло, но не может ему противостоять. У вас были такие угрызения?

— Конечно, были. Ещё и какие! Я ведь знал и тех, кто бил. Через несколько месяцев зоны с некоторыми из них у меня были настолько хорошие отношения, что они бы не дали с моей головы волосу упасть. И вот они же, напившись пьяными… Зверем заключенного на зоне делает алкоголь. А бывает, водка льется на зоне рекой. Очень редко, чтобы так называемый беспредел имел место без нее. Он карается по закону зоны, и очень жестоко. Но вот, напившись пьяными, бьют виноватых, а чаще невиновных. Я иногда просил пожалеть их, но в ответ: «Михалыч, молчи!». И вот эта беспомощность и постыдный страх — пожалуй, самое ужасное из пережитого на зоне.

— Простите, вопрос может быть неприятен. Вас как-нибудь система зонной «прописки» задела?

— Нет, меня ни разу не тронули. Поначалу, когда я был в своем клоунском облачении, приставал один шмакодявка, очень настырный и злой, но я сумел дать ему отпор, а затем познакомился с бригадиром из зэков, представился и, следуя своим принципам, все про себя рассказал. Не исключаю, что первые дни ждали реакции начальства, это на зоне важно. Начальник лагеря, полковник Дедков, вызвал к себе на беседу: «Я читал ваш приговор. Осуждены вы не по закону, а по совести, но я постараюсь помочь уберечься от всего злого, что есть на зоне». Он мне дал инструкцию, как себя вести.

— Какие из дурных мыслей о зоне сбылись, а в чем ваши ожидания были приятно обмануты?

— Еще в «Крестах» «бывалые» мне говорили: постарайся попасть на зоне в библиотеку, там тебе будет хорошо. И вот пока я перебирался в «Крестах» от унитаза по нарам поближе к паровому отоплению, я об этом мечтал. И на зоне через какое-то время я действительно стал работать библиотекарем. Это были самые радостные моменты моей жизни в лагере: я совершенствовал немецкий и английский, начал с азов изучать французский…

Вообще, знаете, амнистия — мечта зэка, за год до возможной даты все разговоры только о ней. Почти каждый зэк — юрист в какой-то степени, он все время пишет: ходатайства о помиловании, о досрочном освобождении, надзорные жалобы… Так сложилось, что меня частенько просили: напиши что-нибудь поубедительней. Ожидание ответа дает надежду, без которой можно очень быстро на зоне опуститься. Хотя, конечно, после лет восьми опускаешься все равно. Как правило, люди ломаются. И тут я, уверен, исключением не был, потому что день за днем все это действует: убийства, избиения, драки…