Читать «Блондин на коротком поводке» онлайн - страница 13
Наталья Николаевна Александрова
— Боюсь, что нет, — проговорила я отчего-то шепотом, — по-моему, все гораздо хуже.
Дело в том, что я увидела глаза Филиппа. Они были открыты. У живого человека таких пустых глаз не бывает.
— Куда уж хуже, — вслед за мной перешла на шепот Дашка, — то есть ты хочешь сказать… что он…
— Да. — Я не смогла произнести вслух роковые слова, но Дашка и так все поняла.
— Как его угораздило? Поскользнулся на мокрой плитке и расшиб голову?
— Нет. — Я для верности покачала головой. — Видишь, у него разбит левый висок. Левый. А упал он правым. Его кто-то ударил…
Тут я увидела,
Дашка проследила за моим взглядом и тоже увидела черепаху.
— Но… кто? — по-прежнему шепотом произнесла она. — Кто? Ведь здесь никого не было, кроме тебя… кроме тебя!
Она повернула ко мне голову и недоуменно протянула:
— Он что-то хотел мне сказать…
— Дашка! — я изумленно отшатнулась. — Не считаешь же ты…
— Нет, конечно, — она спрятала глаза, — в этом доме все свихнулись, но все-таки не до такой степени…
Дашка перевела взгляд на Филиппа и жалким голосом проговорила:
— А может, он еще жив?
Присев на корточки, она потрогала его запястье, безуспешно пытаясь найти пульс.
— Дашка, наверное, его нельзя трогать. — Я попыталась остановить подругу. — Нельзя трогать, пока…
Я хотела сказать: «Пока не приедет милиция», но у меня не повернулся язык. Тем более что Дашка меня все равно не слушала.
— Да-да, — ответила она механически, — а это что у него такое?
Та рука, на запястье которой Дашка пыталась нащупать пульс, была сжата в кулак, и из этого кулака торчало что-то белое.
— Дашка, наверное, нельзя… — повторила я, но она уже вытащила маленький женский носовой платочек, обшитый кружевами.
— Да-да, — так же машинально повторила она, разворачивая его.
Впрочем, я узнала этот платок раньше, чем она его развернула.
Раньше, чем она увидела вышитые гладью инициалы «Е. С.».
Екатерина Стрижова. Мои собственные инициалы.
Год назад на меня нашло временное помрачение, и я взялась вышивать. Отчего-то захотелось вдруг сидеть дома, слушать классическую музыку и неспешно орудовать иголкой. Скорее всего, это была вирусная болезнь, вроде гонконгского гриппа, и она так же быстро прошла. Дома я долго не усидела, навалились разные неотложные дела, и вышивание пришлось забросить. Я успела вышить только три платочка — себе, Дашке и еще Шурику. Один раз я принесла рукоделие в компанию, чтобы выглядеть как дама из высшего общества в девятнадцатом веке — кажется, у Льва Толстого описано такое увлекательное времяпрепровождение. Ребята откровенно хохотали, только Шурик пришел в неописуемый восторг и вырвал у меня обещание вышить ему платочек. Из вредности я не стала делать монограмму, а вышила большую красивую букву Ш.
И вот мой собственный платочек держала в руке Дашка.
И смотрела на меня с горестным недоумением.
— Катя, — проговорила она наконец, когда молчание стало просто невыносимым, — Катя, зачем?
Это прозвучало удивительно жалко и как-то по-детски — будто она укоряла меня за то, что я сломала ее любимую игрушку.