Читать «Жизнь и приключение в тайге» онлайн - страница 239

198

he

199

he

200

he

201

В определении национальности Вандаги у Арсеньева какая-то не точность. По данному тексту он удэхеец, между тем в СА он именуется всюду орочем; в СА о нем сказано: «Это был мужчина среднего роста, лет сорока, с густой черной бородой, что указывало на родство его с сахалинскими туземцами. Одет он был, как и все орочи, но прическу носил удэхейскую» (стр. 133). Дед его родился на Сахалине, отец жил в заливе Де-Кастри, а сам он перекочевал на реку Ботчи еще в молодые годы (там ж е). Очевидно, первоначально рассказы о себе Вандаги были не совсем ясны и запутали В. К. Арсеньева, — позже путем дальнейших расспросов и уточнений он уже сумел более правильно представить себе происхождение и этническую принадлежность Вандаги. Этот случай очень любопытен и имеет несомненное методическое значение, как пример ошибки, в которую может легко впасть и самый опытный исследователь-этнограф, доверившийся без критики и дополнительной проверки показаниям о себе отдельных представителей той или иной народности.

202

Напечатано: «Приамурье», № 1543, от 1 декабря 1911 г.

Рассказ о Бизанке частично повторяет главу XXX; в СА ему частично соответствует стр. 95; газетный очерк имеет ряд дополнений; о спасении Бизанкой от голодной смерти пассажиров парохода «Владивосток» Арсеньев подробно рассказывает также в СТ (стр. 15–16) и вновь упоминает в «Кратком очерке» (стр. 292). Описание пути от мыса Крестовоздвиженского к югу-СА (стр. 133–134); в СА пояснено, что второй ороч, поехавший с ними в качестве проводника, был братом Вандаги.

{1} О Вандаге и его взаимоотношениях с японцами В. К. Арсеньев пишет в «Кратком очерке» (стр. 284). Арсеньев останавливается подробно на этом эпизоде, потому что он иллюстрировал преступное равнодушие и бездушие русской администрации на Дальнем Востоке к малым народностям края и хитрую и искусную пропаганду японцев, стремившихся в своих интересах использовать установившуюся практику. Японцы противопоставляли ей свою, строго продуманную и детально разработанную систему взаимоотношений с орочами и удэхейцами: «они всячески стараются заручиться их расположением, — писал В. К. Арсеньев. — Они делают им мелкие подарки, по дешевой цене уступают рис, муку, водку, открывают широкий кредит, даже в мелочах оказывают массу различных услуг, исполняя всякие заказы и поручения» («Краткий очерк… стр. 292). К сожалению, правильно сигнализировав опасность, В. К. Арсеньев в тот период еще не понимал, как можно разрешить этот вопрос в целом и слишком большое внимание уделял разного рода внешним моментам: административные поощрения, награды в виде медалей, денежные пособия и пр., но прямым противовесом его советам в данном случае была его собственная практика отношения к малым народностям, сделавшая вскоре его имя чрезвычайно популярным. В Арсеньеве они видели справедливого «судью», заступника, покровителя, друга. В дей ствиях же своих по отношению к населению В. К. Арсеньев руководился не только личными чувствами симпатии к «обездоленным судьбою» (его выражение) народностям, но и сознанием патриотического долга.