Читать «Посланник Аллаха» онлайн - страница 59

Меж тем Баты-хан отыскал взглядом возлюбленную... Та стояла неподалеку от его кресла и, казалось, готова была стать первой жертвой этого поединка. Ее качало, ей было плохо. Тем не менее она ни о чем не просила. Помимо боли, взгляд ее источал еще и холодное презрение к собравшимся.

Выждав, когда затихнут последние голоса, светлейший наконец сделал отмашку — разрешил начинать...

Держа топоры над головой, соперники стали сходиться... Может быть, рассчитывая на внезапность атаки, а может быть, поддаваясь страсти горячего сердца, молодой наместник первый нанес удар. Металл, ударившись о металл, отозвался звоном по всей долине. Эта атака была встречена криками одобрения — в низине ожил гул голосов... Подбадриваемый мыслью, что в случае удачи он будет прощен, Швейбан продолжил атаковать. Он замахнулся и опять ударил, а потом опять и опять. Каждый из его ожесточенных ударов отзывался в долине громким эхом...

Почувствовав опасность, Багадур начал пятиться. Кажется, топор был не лучшим оружием из того, которым он владел. Бедняга не отвечал, лишь защищался, подставляя топор. Но воины Баты-хана знали, что если телохранитель станет отвечать, то молодому наместнику придется туго. О силе Багадура наслышан был каждый.

Швейбан продолжал наступать. Он действовал ловко и быстро, как четырнадцатилетний мальчик. Топор его мелькал около незащищенной головы соперника, как коршун, падающий с высоты на жертву. Брызги искр разлетались над поляной и жалили тех, кто был ближе к дерущимся...

Но вот и Багадуру удалось потеснить противника. Выставив плечо вперед, великан метнулся на молодого наместника и задел его шлем — тотчас всем показалось, что вместе со шлемом отлетела голова Швейбана... Бедняга наместник умудрился отскочить, иначе был бы поражен следующим ударом...

Схватка на топорах частично уравнивала шансы бойцов. Достаточно было одного расчетливого удара, чтобы решить ее исход. Финал не предсказывал уже никто...

Светлейший следил за дерущимися мельком. Перед ним был объект куда слаще для взора. Хан без конца оглядывался на несчастную Эвелину. Глаза ее, казалось, источали крик: «Что же вы делаете, люди?! Опомнитесь! Зачем эта жажда убийства?» Впервые в жизни бедняжка видела драку на смерть. «Оставьте меня! — кричали ее глаза, ее вытянутая в напряжении шея. — Решайте свои споры без меня!» Звон топоров и крики охваченных страстью поединка воинов ужасно мучили ее...

Светлейшему было не легче. При любом исходе он терял надежного, проверенного подданного. Но дело было даже не в этом. Сердце хана переворачивалось и отзывалось болью от того, что он не верил, что даже эти страдания любимой смогут повернуть ее лицом к нему! Он распорядился привести несчастную для того, чтобы показать ей, что она натворила! Теперь, глядя на возлюбленную, он спрашивал себя: «Чувствует ли она, как люблю я ее?»

Он рассчитывал остановить схватку в тот момент, когда красавица бросится к нему в ноги и попросит за обоих!.. Но время шло, а царица его сердца была безмолвна, как небо. Милосердие ее дремало, а в глазах читалось все то же — презрение ко всем и любовь к себе. «Да она пострашнее этих топоров! — наконец вынужден был ужаснуться хан. — У нее нет сердца!..»