Читать «Посланник Аллаха» онлайн - страница 44

— А вот и обещанное! Выбирай, душа моя!

Когда слуги удалились, пленница встала и, как была, нагая, подбежала к первому открытому сундуку.

Она вытащила белый сарафан, расшитый на груди серебристыми нитками.

— Какая прелесть! — искренне исторгла она.

— Из сундуков боярских жен, — похвалился светлейший. — Пройдя через Русь, я добыл великий скарб. Здесь лучшие одежды русских княгинь и боярынь.

— Зачем вам все это? — спросила пленница, доставая другой женский наряд. — У вас много жен?

Светлейший засмеялся. Ему польстил этот вопрос.

— Не женам намерен подарить я все это, — ответил он. — А таким, как ты!

Гордячке не понравился ответ. Не сумев скрыть досады, она спросила:

— И много у вас таких, как я?

Угадав, что подобный разговор может привести к размолвке, светлейший тут же отшутился:

— Со вчерашнего дня всего одна!

Несравненная Эвелина была из тех женщин, всякая продолжительность беседы с которой лишь множила шанс очередной ссоры. Красавица была бы абсолютно покойна и довольна, если бы жила независимо от других, как какая-нибудь вдовствующая королева. Подданные бесконечно кланялись бы ей в ножки, а она вершила бы над ними правосудие, миловала либо карала... Неизвестно, как отреагировала бы она на шутку светлейшего, если бы вдруг не увидела в одном из сундуков алый сарафан. Красавица вмиг забыла обо всем на свете. Вытащив одеяние, она тут же примерила его на себя. Сарафан был отделан золотыми нитками. Наложница надела наряд и прошлась, стараясь оценить его.

Это великолепное платье украсило бы любую женщину. Но на стройной и тонкой Эвелине оно выглядело так, будто сама природа участвовала в его покрое. От узких плеч сарафана тянулись длинные, расшитые книзу рукава, манжеты которых были украшены золотой вышивкой, как и широкий подол.

Прохаживаясь, красавица разглядывала платье. В то же самое время светлейший, пересев в кресло, любовался ею. Эта приятная занятость обоих длилась несколько минут...

Как это ни удивительно, но необыкновенность несравненной Эвелины заключалась в ее себялюбии. Последнее качество выражалось в той же привычке красавицы косить глазки, в ее движениях, склонности молчать. Она смотрела на мир, как бы видя в нем одну себя. Кажется, даже ее просьба вернуть сына была вызвана исключительно стремлением утешиться самой. И, возможно, если бы ей пришлось выбирать между собой и сыном, она остановила бы выбор на себе...

— Люблю красивые вещи! — наконец вспомнив, что не одна, прервала любование хана красавица.

Эта фраза явилась очередным подтверждением того, что бедняжка не способна была ответить на любовь взаимностью. Вместо того чтобы поблагодарить своего благодетеля, она похвалилась своим пристрастием...

Чуть позже, когда сундуки были закрыты, в шатер внесли два полных подноса. Холодная верблюжатина, горячие хрустящие лепешки и доброе крымское вино должны были утолить голод светлейшего и его наложницы, настроить их на дальнейшие развлечения.