Читать «Рокировка длиною в жизнь» онлайн - страница 26

Казарменная атмосфера и дилетантство вышестоящих руководителей страшно угнетали эту творческую и деятельную натуру. Иногда от безысходности он резко швырял ручку в сторону и, исступленно стуча кулаками по столу, кричал:

– Нет, этот бардак никогда не кончится! Слышишь, ни-ког-да! – И, бросив в сторону директорской двери взгляд, полный злобы и ненависти: – Как они меня достали! Такой клуб угробить…

– Тише, Леонид Евгеньевич! – шикал я на него, пытаясь успокоить. – Они могут услышать.

– Ну и х.. с ними! – срывался он, отчаявшись, на мат, который так был несвойственен ему. И, через короткое время глубоко вздохнув, подводил резюме:

– Нет, надо поскорее сваливать отсюда, к чертям собачьим! Мотать! Делать ноги! Тут уже никакая гласность и перестройка не поможет!

И я внутренне соглашался с ним.

худ. Акира Танака

Самым старейшим сотрудником клуба по праву считалась Сурикова Раиса Борисовна, проработавшая к моменту моего появления уже 37 лет. Она являлась безусловным ветераном, одинаково уважаемая не только всеми сотрудниками клуба и шахматистами старшего поколения, но и юными молодыми дарованиями, а также многочисленными любителями шахмат. Забегая несколько вперед, следует отметить, что и после моего ухода, Раиса Борисовна ещё долгое время будет выполнять свои скромные обязанности, отдав в общей сложности родному клубу более полувека!

Придя сюда совсем молодой девушкой в 1948 году, она застала ещё те легендарные времена, когда тут активно вели свою преподавательскую деятельность такие корифеи прошлого, как Г. Левинфиш и П. Романовский. Буквально на её глазах выросли многие знаменитые ленинградские гроссмейстеры и мастера.

«Она, наверное, могла бы поведать много интересного, если б обладала писательским талантом» – думалось мне всегда, глядя на эту скромную, совсем даже не броскую женщину, более похожую на обычную домохозяйку. От неё всегда исходило покоем и домашним уютом. Достаточно сдержанная и серьезная внешне, внутри она была сама доброта, вечно заботящая обо всех, кому доводилось близко соприкоснуться с этой удивительно мягкой и сердечной женщиной.

Ко мне она прониклась материнской заботой чуть ли не с первых дней нашего знакомства, едва лишь узнала, что я совсем недавно приехал в Ленинград, обзавелся семьей и двойней. Именно она, выяснив, что я умею немного стучать на пишущей машинке, выхлопотала для меня у начальства, чтобы я параллельно взял на себя машинописные работы: печатать приказы спорткомитета, документы для выезжающих на международные турниры шахматистов и прочие бумаги. Таким образом, к моему окладу в 90 рублей, прибавилась немаловажная добавка (40 рублей), что оказалось существенной помощью для бывшего бармена.

Рабочее место у нас с ней было, что называется, одно на двоих: только сдвинутые вплотную столы разделяли нас друг от друга. Оглядываясь назад, в прошлое, я теперь только начинаю понимать, что в сущности всё у нас было «на двоих»: мы вместе обедали принесенной из дому пищей, вместе пили чай, вместе работали, помогая друг другу, и вместе делились своими домашними проблемами.