Читать «ЖЕСТОКИЕ РОМАНТИКИ ПРОТИВ КРОВАВЫХ ГЕГЕМОНОВ. Том 7.» онлайн - страница 16

Опьяненные победой и властью над огромной империей Ленин, Бронштейн и прочие Розенфельды и Апфельбаумы не сразу поняли, что их самый надежный соратник Сталин решил начать «гнуть свою линию», начал свою большую игру, ибо чтобы реализовать свои давние цели и мечты, ему необходимо было захватить власть у торжествующих гегемонов. Первыми его оппозиционную линию — «наперекор течению» заметили его потенциальные единомышленники и стали быстро сплачиваться вокруг него, как вокруг возникшей точки кристаллизации, и этот оппозиционный антиеврейский, антигегемоновский кристалл стал быстро расти. Вячеслав Молотов вспоминал (интервью Чуеву):

«В условиях острой борьбы вокруг Сталина всё больше сколачивалась активная группа — Дзержинский, Куйбышев, Фрунзе и другие... Мы называли себя «большевиками» — против Троцкого. Он зна-а-ал, чуял, конечно, сговор. Он со своими компаньонами, а мы со своими».

Но стали собираться вокруг Троцкого его единомышленники-гегемоны против возникшей оппозиции с опозданием, уже во второй половине 1923 года, уже после конфликта Сталина с Лениным по национальному вопросу, вернее, по вопросу государственности.

Заканчивая эту главу, хочу обратить внимание читателей на переломную, начальную точку этого периода, на волевой момент принятия решения. Если бы в ситуации, когда многие поняли, что Ленин находится в безнадежно больном состоянии, и возник вопрос преемственности власти после смерти Ленина, и Сталин сказал бы кому-то из своих соратников, что думает перехватить власть в СССР у Троцкого и его соплеменников, то его собеседник, скорее всего, повертел бы пальцем у виска и сказал бы: «Иосиф, ты осознаешь — что ты сказал, что за бред ты несешь, понятно — что это невозможно и крайне опасно».

Вообразите, представьте себе следующую условную сцену: в 1922 году вечером в комнате за круглым столом под абажуром сидят: Молотов, Орджоникидзе, Куйбышев, Фрунзе, Ворошилов, Дзержинский и Сталин. И задумчивый Сталин, выпустив клуб дыма, прищурясь, говорит: «Так дальше продолжаться не может. Столько лет крови, разрухи и грабежа... А они хотят это продолжать дальше и ничего строить не собираются. Хватит, этому надо положить конец. Надо повернуть в другую сторону, — надо строить новую страну и формировать новое общество, для этого мы все и сражались».

Например, Орджоникидзе эмоционально спрашивает: «Иосиф, но как это сделать?» И этот вопрос звучит почти риторически: «Я не вижу возможностей и шансов что-то изменить и как-то это все перевернуть». Сталин хладнокровно отвечает: «Только одним путем — через захват власти». Многие за столом съёжились и оглянулись — закрыты ли двери и окна... Они вдруг осознали себя заговорщиками... Повисла многозначительная тревожная тишина, пауза. После которой, например, Вячеслав Молотов, глядя в глаза Сталину говорит: «Ты понимаешь — что сказал, что ты задумал? Ты понимаешь — что хочешь пойти против самого Центрожида, против вождей — против Ленина и Троцкого, против всего еврейства? Ты ведь задумал очередную революцию? Ты думаешь, у тебя, у нас есть какие-то шансы их переиграть, их победить и отобрать у них власть? Ты всё просчитал? — Ведь может возникнуть Гражданская война другого вида, в результате которой третья сила — народ, безумно ненавидящий большевиков, сметет и их и нас...».