Читать «Кошачьи язычки» онлайн - страница 16

После обеда мы поехали в Гамбург, в кино, вместе с мамой Додо. «Каникулы монсеньора Юло», глупость и дрянь, как сказал бы, возможно, Старик. Додо с большим удовольствием пошла бы на «Easy Rider» он как раз шел тогда, и в классе много о нем говорили. Додо находила Питера Фонду улетным, его фото долго висело у нее над кроватью, наверное, из Нориного «Браво», но детей на этот фильм не пускали. Я была тогда в кино в третий раз, у Норы едва ли было больше опыта по этой части, зато она с родителями каждый год ездила в Гамбург на рождественские елки.

Нам было так весело в кино, мы могли до бесконечности гоготать над проделками потешного тощего человечка. На маму Додо на обратном пути напала икота. У них дома нас ждала самодельная пицца, у нас на севере по тем временам — экзотика, и еще сладкий лимонад, а на десерт — три разных сорта мороженого «Пища богов» — зеленое, красное и желтое, ничего из этого Сюзанна никогда мне не позволяла, а когда около половины одиннадцатого мы пошли спать, то утащили с собой еще тарелку арахиса и целую коробку кошачьих язычков, чтобы продолжить пиршество в постели, и не чистили зубы в тот вечер. На коробке были изображены три кошки с шарфиками на шеях — розовым, голубым и желтым. Две из них сидели, нежно прижавшись друг к другу, а третья пристроилась рядом и умывалась. И Нора сказала: «Это я, это ты, а это ты». И я была та, которая умывалась.

Додо получила в подарок от мамы транзистор, и он играл весь вечер, даже когда мы ели. Фрау Шульц подпевала, она знала все песни и совершенно ошеломила меня, потому что ни капли не походила на Сюзанну или фрау Тидьен. Когда она уронила стакан, то воскликнула: «Блин!» Нора и я переглянулись и испугались, но ни Додо, ни ее брат никак не прореагировали на это слово, очевидно, у них оно было в ходу.

Транзистор мы потом взяли в комнату Додо, и, когда зазвучал медленный шлягер, Додо устроила нам большое шоу. Массажная щетка служила ей микрофоном, она танцевала и пела, прижимая к груди подушку и покрывая ее поцелуями. Нора и я сидели на матрацах в ночных сорочках и так смеялись, что роняли изо рта кошачьи язычки.

Потом мы, топоча как слоны, кружились по матрацам, подбрасывали вверх арахис и ловили его ртом. Я чуть не подавилась, потому что не могла прекратить смеяться. Никогда еще в жизни мне не было так весело. Весь день получился таким беззаботным, таким классным, я хохотала и хохотала, не в силах остановиться и едва не задыхаясь от хохота. Они начали барабанить мне по спине, мы клубком повалились на ковер и завизжали, потому что рухнули прямо на арахисовую кожуру. И никто не пришел, и не стал нас ругать, и не ворчал, что уже поздно.

Позже мы улеглись рядком. Они положили меня в середину, и мы решили, что не станем спать до полуночи. Мы говорили о мальчиках из нашего класса, какой из них самый лучший. Нора обижалась, когда Додо кричала: «Ты выйдешь за Пикеллотти!» — а меня снова охватывал приступ хохота.