Читать «Код «Шевро». Повести и рассказы» онлайн - страница 65
Николай Трофимович Сизов
— К валюте и ценностям, обнаруженным в моем чемодане, отношения не имею. Как они туда попали — не имею понятия. Считаю, что это недоразумение или провокация. Прошу органы государственной безопасности разобраться в этой истории и защитить мое имя — имя честного советского человека.
— Да, конечно, разобраться придется. Но чудес, как известно, не бывает, Роготов, и по мановению волшебной палочки такие ценности в ваш чемодан перекочевать не могли. Не так ли? И потом, прием этот — я не я и лошадь не моя — известен давно. А вы, как человек грамотный, должны знать — простое отрицание вины ничего не доказывает и никого ни в чем не убеждает.
— Я настаиваю на своем заявлении. Прошу в точности занести его в протокол.
— Вы будете подписывать его и убедитесь, что это будет сделано.
Когда за Роготовым закрылась дверь кабинета, майор Фомин спросил удивленно:
— Что это, неужели и правда не его ценности? Что-то уж очень легко он от них открещивается.
— Видите ли, майор, он, конечно, поди, зубами скрежещет, что пришлось заявить такое. Но свобода-то дороже! И готов на все, лишь бы концы в воду. Как волк. Тот ведь тоже добычу бросает, если охотник на след вышел. Нам с вами предстоит доказать, что гражданин Роготов, попросту говоря, врет. И доказать будет непросто, деляга он, по-моему, масштабный.
«Допрос Благуна тоже ничего существенного не дал: «С Роготовым знакомы давно. Вчера он попросил съездить с ним на вокзал, чтобы взять вещи. Вот и все. Я, конечно, не имел представления, что там в чемоданах. Мог ли Роготов обладать этими ценностями? Не думаю. Это какая-то случайность».
Обыск в квартире Роготова был долгим и тщательным, но почти безрезультатным.
— Невероятно, но факт, никаких следов, — подвел итог Фомин. — Предвидел возможность ареста, вот и постарался. Значит, где-то есть у него другая «берлога», есть…
Среди различных мелочей в письменном столе Роготова была обнаружена толстая, в кожаном переплете записная книжка. Почти на каждой странице были какие-то непонятные пометки. На букве «В», например, «В. Н. 50 л.», строчкой ниже: «В. М. 100 и. л.».
Когда Роготова спросили, что обозначают эти записи, он смутился и после паузы объяснил:
— Извините, объяснения по этому поводу дать не могу. Это интимное. К теме наших бесед пометки отношения не имеют.
— И все же объяснить придется. Расшифруйте вот хотя бы эту запись: «Д. М. 20 л.+З0 р.». Это что?
— «Д. М.» Минуточку. Ах, это… вспомнил. Одна знакомая. Буквы означают имя и фамилию. Далее возраст — 20 лет. Ну, а остальное, думаю, ясно. Вот и весь, так сказать, секрет.
— Грязноватый секрет-то. Если, конечно, в том его суть, — неприязненно произнес Фомин.
— В чем виноват, в том виноват. Женская половина рода человеческого — моя слабость.
На следующем допросе опять вернулись к записям Роготова:
— В вашей книжице на странице на букву «В» есть запись: «В. (Г) 50 л. — 500». Объясните ее.
— Ну что же, — несколько замявшись, отвечал Роготов. — То же самое. Есть у меня одна знакомая…
— И ей пятьдесят?
— А что? Бывает. Бальзаковский возраст, знаете.