Читать «Запах крови» онлайн - страница 12

— Хорошо, милая. Конечно.

На диван вспрыгивает кот. Валится жирным боком на ноги Ирины и принимается урчать. Сергей привстает и бредет обратно к компьютеру.

15. Феномены

Ветер гнет в темноте деревья и разносит рваный полиэтилен. К уже знакомому нам ночному клубу «Фен'о'мен» подъезжает бронированный джип с правительственными номерами в сопровождении двух бронетранспортеров. С заднего сиденья джипа спрыгивает в объятия рослого охранника Алена Ахматова. Двери клуба с легким шипением открываются, пропуская ее внутрь.

- Будь здесь, — говорит она охраннику, — будь осторожен.

Внутри заметно менее оживленно, чем в прошлый раз. Не слышно пьяных криков радости. Некоторые посетители испуганно жмутся к стойке бара. Их страх объясним — они все еще люди. Зато другие поглядывают на этих испуганных с тусклой искоркой интереса.

Алена взбегает по лестнице на второй этаж. Она явно наслаждается мышечной свободой, собственным легким дыханием. Наверху в огромной ванне, прямо посередине комнаты, дремлет Логан. Он постанывает.

- Что с тобой? — говорит Алена. Она садится на край ванны и массирует ему виски.

- Ветер. Он сводит меня с ума… я не могу больше слушать это…

Ветер за окнами дует так мощно и ровно, что кажется, будто клуб унесло в открытое море.

- Ветер — и все?

- И магнитные бури. И кажется, сегодня полнолуние?..

- Не думала, что ты восприимчив к таким вещам, — смеется Алена.

- Я стар. И я жив. Это действует на всех живущих, в разной степени, конечно… Не надо, не смотри на меня так.

- Ничего не могу с собой поделать, дорогой, — улыбается розовыми губами Алена, — мне нравится на тебя смотреть.

- Я проходил это тысячу раз, — говорит, морщась, Логан, — и в тысячный раз мне будет так же больно, как в первый.

- Почему тебе больно сейчас? Потому что она тебя не любит? Или потому что она любит другого?

- Этот другой развалится через месяц или два как мокрый хлеб. Но это же месяц. Два. Все это время я не буду ей нужен. Не буду ей интересен. А что потом? Она едва помнит меня сейчас. Собственно говоря, с точки зрения общей продолжительности моей жизни месяц, даже год — это не так много. С философской или даже с сугубо практической точки зрения говорить тут не о чем. Все дело в интенсивности страданий. То есть тут-то как раз и понимаешь правоту старика Эйнштейна. Ты знаешь, что впереди у тебя вечность, но нужно как-то пережить пару месяцев, а КАК? И потом, когда все проходит, ты оглядываешься назад и не понимаешь, как ты это сделал. Просто — жил день за днем.

- Ты любишь… женщину… — со странным выражением говорит Алена.

- Да. Обычную женщину. Не такую, как мы.

- Ты можешь дать ей вечность.

- Мы не живем вечно. Мы просто так устаем, что нам кажется, будто вечность уже позади. Мы более совершенная форма жизни, но только форма. Так же, как люди. Так же, как зомби. Люди, собственно, мало отличаются от зомби. С точки зрения продолжительности жизни. А мы — мало отличаемся от людей…

- А она? Мало отличается от меня?

- Нет, вы очень разные. Она… она, — он закрывает глаза и стонет. Алена массирует ему виски, пальцы ее белеют. — Она была всегда. В каком-то смысле. Я легко могу ее представить где угодно. В пятидесятых она стирала белье в тазике, и от кипятка шел пар, и ее лицо краснело. В средние века она пинками поднимала струсивших солдат из окопов, кричала «Да здравствует Франция!» Ей писали стихи и залезали под юбку. Она рожала детей, умирала в муках молодой, возрождалась и жила снова до ста лет. Она всегда жила, всегда была окружена любовью, дарила любовь, всегда была преданной своему мужчине, она всегда светилась с ним. При нем. Ради него. Как звезда. Как маленькая, мать ее, звезда…