Читать «Морозовы. Династия меценатов» онлайн - страница 30

О берлинском периоде Марии Михайловны известный философ Федор Августович Степун оставил следующие воспоминания: «Несколько лет тому назад я, не подозревая, что младшая дочь Маргариты Кирилловны живет с мужем в Берлине, заметил ее в числе своих слушателей на докладе о театрах Москвы. На следующий же день я зашел к ней. На стене просторной комнаты – портрет работы Тропинина. На концертном рояле – пастернаковский набросок дирижирующего Никиша, за спиной дирижера – колонны и антресоли Благородного собрания, нынешнего Дома Советов <Дома Союзов>. Рядом с ним фотография Скрябина (хорошо знакомое по эстраде тонкое нервное лицо) и еще несколько своих московских вещей – сиротствующих в Берлине мигов прошлого. Пьем чай, разговариваем обо всем сразу. Мария Михайловна, лицом и манерами очень напоминающая мать, говорит больше вздохами, восклицаниями, отрывочными вопросительными фразами, радостными кивками головы: „Ну, конечно… Мы с вами знаем…“ Вспоминаем нашу Москву. В Марии Михайловне, слава богу, нет и тени злостной эмигрантщины. Она и в советской Москве чувствует хоть и грешную, но все же вечную Россию. После чая она садится за рояль и долго играет Скрябина, Медтнера, Калинникова. В моей душе поднимается мучительная тоска. Странно, тоска, голод, а все же она насыщает душу».

В течение всей своей жизни Мария Михайловна переписывалась с оставшейся в Москве горячо любимой матерью Маргаритой Кирилловной и поддерживала ее морально после смерти детей – Георгия, Елены и Михаила, своих братьев и сестры.

29 ноября 1964 года Мария Михайловна скончалась в Бостонском генеральном госпитале от флебита, перешедшего в лейкемию, о чем 9 декабря сообщила нью-йоркская газета «Новое русское слово».

СЕРГЕЙ ТИМОФЕЕВИЧ МОРОЗОВ

В конце XIX – начале XX века кустарная промышленность определяла весьма значительную область общественного производства, экономики и национальной культуры России. И поэтому неудивительно, что широко распространенными в те времена были такие определения как «кустарный специалист» или «деятель по кустарной промышленности». Сергей Тимофеевич Морозов как раз и был таким деятелем по кустарной промышленности, одним из самых авторитетных в этой области специалистов в нашей стране. Что же побудило недавнего выпускника юридического факультета Московского университета большую часть жизни посвятить оказанию помощи кустарям? Скорее всего, главную роль здесь сыграли традиции семьи Морозовых. «Вестник кустарной промышленности» в одной из своих публикаций отмечал: «С. Т. Морозов привнес в кустарное дело традиции известной мануфактурной фирмы „Савва Морозов“. Первая ее фабрика в Орехово-Зуеве не прерывала и до сих пор не прерывает сношений с кустарями. Число последних… превышает 100 тысяч человек и превосходит более чем вдвое число фабричных рабочих». Но стоит отметить, что помимо традиций предпринимательства среди Морозовых были сильны и традиции благотворительности, меценатства, поддержки духовных и культурных начинаний. Все это воспринял и Сергей Тимофеевич, который в конце 1880-х годов начинает большое внимание уделять кустарному делу, но не как филантроп, а с гораздо более практичным намерением: оказать кустарям содействие в переустройстве их трудовой деятельности в соответствии с меняющимися общественными и экономическими условиями.