Читать «Невозможность путешествий» онлайн - страница 9

А на следующий день уже одни мы приезжаем с отцом в Царское Село, где Пушкин и пиршество барокко! И снова — парк, павильоны…

Мне особенно нравится классицистическая Камеронова галерея и висячий сад, через который она примыкает к дворцу. Слова «висячий сад» завораживают — и то, что «висячий» (на втором этаже) и то, что «сад» (райский уголок).

Я обожаю пространства «по краям», и на картинах художников Возрождения смотрю не сюжет, а пейзаж на втором плане (тогда в них знали толк). Изучая планы питерских пригородов, пропускаю основные дворцы, мне больше нравятся заброшенные павильоны (особенно славен ими чахоточный, сырой Павловск), конюшни и служебные постройки.

Поэтому Камеронова галерея изначально мой фаворит. Расстраиваюсь, что она закрыта, в нее не попасть. На странное это пространство можно смотреть только снизу и вместе со всеми.

Папа утешает тем, что завтра мы обязательно пойдем в Эрмитаж, где много странных, промежуточных пространств, переходов между отдельными зданиями, коридоров и тупиков.

Он не знает, что основательно проштудировав бедекер, я заранее полюбил «Галерею древней живописи», чахлый висячий сад (я разочарован) и лоджии Рафаэля, копирующие (больше всего увлекает борхесианский факт вторичности) помещения в Ватикане. И я соглашаюсь, забывая про неудачу с Камероновой галереей.

Свадебное пекло усиливается. Мужчины мучаются в пиджаках. Мы ждем карету с повенчанными, дефилируя по пятачку висячего сада. Справа — пустые коридоры Камероновой галереи, слева — фасад главного дворца. Камерный оркестр, сидящий в гроте, играет Вивальди и Моцарта. Разглядываю лица музыкантов; им тоже интересно поглазеть на великосветскую публику.

Подают шампанское и воду. На столах стоят блюда с клубникой. Утомленная публика прогуливается по кругу.

К висячим садам ведет долгий пандус, нам говорят, что именно по нему (а не по парадной лестнице со стороны сада) любила прогуливаться императрица. Сегодня каждый гость может почувствовать себя на ее месте. Тем более что пандус огорожен, возле входа на него с нижней стороны стоят матерые охранники.

С каждой минутой их становится все больше и больше, так как гости продолжают прибывать. У телохранителей черные костюмы и прозрачные лески раций возле ушей, похожие на трубочки капельниц, как будто охранников искусственно вскармливают…

Возле входа разминается с десяток ангелочков — маленьких детей, одетых в белые хитоны с крыльями за спиной. В белых кудрявых париках.

Ансамбль ангелов призван для пущей умилительности. Цербером при них тетка с большим носом и пухлыми губами. В ярко-синем платье и носатых туфлях, она отличается от всех. Тетка, похожая на Карабаса-Барабаса, дает ангелочкам последние указания, учит растягивать игрушечные луки, прикладывать к ним искусственные стрелы. Учит вызывать умиление. Гостей она не стесняется. Детям нравится рисоваться. В отличие от английской девочки, их естественность натужна.

Мы продолжаем загорать наверху, по возможности прячась в тень — между бюстами Камероновой галереи или возле грота с оркестром, где на самом солнцепеке стоят три ряда синих стульев. Именно там и будет происходить светская церемония.