Читать «Неизвестный Олег Даль. Между жизнью и смертью» онлайн - страница 29

Дело об убийстве девушки, которое легло в основу этой картины, было в Иркутске. Не помню уже ни как оно называлось, ни обвиняемого, который по нему проходил. Вёл это дело следователь из прокуратуры России по фамилии Мурашов, преуспевавший в то время. Он его и раскрыл.

Создаётся довольно ложное впечатление, что у каждого следователя есть «живые дела» и чуть ли не каждое из них — сюжет для фильма или литературного произведения. Конечно, это — полная чепуха. Поэтому, когда Леонид Данилович впервые соприкоснулся с проблемой юстиции, прокуратуры, следствия, милиции и всего прочего, он невольно шёл за сюжетом событий так, как они разворачивались на самом деле. В итоге сама завязка, ситуация была любопытная, а вот раскрытие и всё прочее — крайне неинтересны. Просто, примитивно и элементарно. Истории с рецидивистами, которая была в фильме, не было на самом деле…

У всякого сценария бывает и три, и четыре варианта. Это был редкий случай, когда сценарий прошёл почти с первого раза, без поправок и существенных переработок. Было так: Леонид Данилович написал первый вариант. Его обсудили на студии, признали, в общем, делом перспективным и набросали массу замечаний, как это обычно и бывает. Леонид Данилович сделал вариант № 2, который и стал фильмом «Человек, который сомневается». Писалось это уже мне и на основании моих воспоминаний по материалам других дел. Что-то ещё придумалось, плюс была сконструирована та линия, которой завершается картина.

Тематика эта была тогда совершенно новой, и не только для Аграновича. Вещь всё-таки очень специфическая… Это сейчас пошло бесконечное: следователи, преступники… Полный кошмар — смотреть на это невозможно. И не потому, что я смотрю на это определённым образом — с позиций профессионала. Иной раз смотришь и думаешь: «Господи, ну зачем же вы это так переиначили?» Ведь если сделать так, как есть на самом деле, будет гораздо интереснее! Полный кошмар давнего лозунга: «Каждый может быть врачом, педагогом и юристом!» А что тут такого, вроде бы? И все придумывают бог весть какую ахинею…

Со следователем, ведшим иркутское расследование, Леонид Данилович общался мало. В основном, он читал само уголовное дело. Но можно взять любое уголовное дело, полистать, почитать и — ничего там не увидеть, потому что самое интересное лежит вне протоколов допросов. Можно три-четыре часа разговаривать с человеком обо всём на белом свете, добиться того, чего ты хочешь, какими-то неведомыми путями (никто не знает, как это происходит), а в протоколе допроса будет записано шесть фраз: «Да, это действительно было так-то», «Да, я действительно сделал то-то». И всё.

Но самое-то интересное — то, что и может быть предметом искусства, — остаётся за пределами этого сухого документа. Очень редко следователи пишут красочные протоколы — с деталями и подробностями…