Читать «Николай Алексеевич Островский» онлайн - страница 55

У него не было еще помощников. Жена с утра уходила на работу и возвращалась вечером, утомленная. Плохо повинующимися пальцами слепой писатель сжимал карандаш и тщательно чертил наощупь букву за буквой. Часто строка наползала на строку и гибла.

Потом было изобретено простое средство — транспарант.

Транспарант представлял собой обыкновенную картонную папку для бумаги. В верхней крышке этой папки вырезаны поперечные параллельные полоски шириною около 8 миллиметров. Когда в папку вкладывали бумагу, то вырезанные щели вели карандаш прямой строкой.

Транспарант, при помощи которого писал Н. Островский.

Страница рукописи Н. Островского, написанная при помощи самодельного транспаранта.

В начале 1931 года в Москву приехала Ольга Осиповна, затем брат Раисы Порфирьевны — Владимир. Было уже кому диктовать. Но на площади в семнадцать метров поселилось семь человек.

Рассказывая о своей работе над книгой, Островский в ряду важнейших и непременнейших условий назвал… тишину. Помимо неустанного стремления к труду, упорства, необходима тишина. «Без нее, действительно, нельзя работать».

Однако тишины-то он тогда и лишился. Он чаще всего писал по ночам, когда все засыпали. Прежде чем лечь спать, родные вкладывали в папку транспаранта листов 25–30 чистой бумаги и вручали ему вместе с несколькими отточенными карандашами. За ночь он обычно исписывал всю бумагу. Начиная страницу, он в первом ее углу ставил порядковый номер и затем, не отрывая кисти руки от транспаранта, чтобы не ошибиться и дважды не пройти карандашом по одному и тому же месту, писал до конца страницы. Дописав ее, он вытаскивал исписанный листок. Лист падал на пол. Затем писалась новая страница. К рассвету папка-транспарант оказывалась пустой, а пол комнаты — усеянным исписанными листами.

Утром их бережно подбирали и складывали по порядку нумерации.

Затем написанное расшифровывалось и переписывалось родными и друзьями в специальные блокноты.

И здесь, среди помощников Островского, людей, о которых мы должны сохранить добрую память, нужно назвать его квартирную соседку Галю Алексееву. О ней писал он:

«В одной с ним (с Корчагиным. — С. Т.) квартире жила семья Алексеевых. Старший сын, Александр, работал секретарем одного из городских райкомов комсомола. У него была восемнадцатилетняя сестра Галя, кончившая фабзавуч. Галя была жизнерадостной девушкой. Павел поручил матери поговорить с ней, не согласится ли она ему помочь в качестве «секретаря». Галя с большой охотой согласилась. Она пришла, улыбающаяся и приветливая, и, узнав, что Павел пишет повесть, сказала:

— Я с удовольствием буду вам помогать, товарищ Корчагин…

С этого дня дела литературные двинулись вперед с удвоенной скоростью. За месяц было так много сделано, что Павел даже удивился. Галя своим живейшим участием и сочувствием помогала его работе. Тихо шуршал ее карандаш по бумаге — и то, что ей особенно нравилось, она перечитывала по нескольку раз, искренне радуясь успеху».

В этом отрывке из романа «Как закалялась сталь» все достоверно за исключением упоминания о том, что Галя Алексеева окончила фабзавуч. В самом же деле она служила бухгалтером в клубе театральных работников; с двух до восьми находилась на службе, а с десяти утра и иногда вечерами работала с Островским. В письмах, адресованных уже из Сочи, Островский не раз вспоминал «милого товарища Галю» и жаловался на то, что второй его книге нехватает ее «золотых ручонок».