Читать «Николай Алексеевич Островский» онлайн - страница 116
Семен Адольфович Трегуб
Пальцы взъерошили волосы Риты, как в тот вечер над Днепром.
Пальцы ласкали мягкие, нежные волосы.
Покатились слезы у Риты.
Пальцы Павла ощутили слезы на ее щеке. Павел хотел поднять голову Риты, но она крепко зарылась головой в одеяло, прижалась к его руке.
Павел чувствовал всем телом, как вздрагивают плечи Риты.
Павел молчал. Плечи Риты перестали вздрагивать.
Павел тихо начал:
— Рита, теперь тебе нужно от меня уйти. Четыре года ты ждала, надеялась… Какой я тебе муж?
Рита подняла голову. Слезы высохли у нее на глазах. Она укоризненно смотрит на Павла.
Она даже забыла, что Павел ее не видит.
Она спрашивает:
— Где ты видел, Павка, чтобы бойцы бросали раненых товарищей?
Она выпрямилась во весь рост. Перед нами стояла та Рита, которую мы видели, когда она шла на виселицу, которую мы видели в тюрьме. Она говорила:
— Мы еще повоюем…»
В романе эта страница биографии Корчагина выглядит несколько иначе. Там Тая спрашивает Павла: «А ты меня не оставишь?» И он отвечает ей почти словами Риты: «Слова, Тая, не доказательство. Тебе остается одно: поверить, что такие, как я, не предают своих друзей… Только бы они не предали меня, — горько закончил он».
Книга завершается тем, что Корчагин получает телеграмму: «Повесть горячо одобрена. Приступают к изданию. Приветствуем победой». В сценарии же есть свой апофеоз, продолженный во времени, и звучит он абсолютно естественно.
«У постели Павла собирались друзья. Всю комнату занял стол, уставленный едой, фруктами.
Рубиновое краснеет вино в графинах.
Над кроватью Павла полочки с книгами — это его повесть, переведенная на языки народов Советского Союза.
Громовым «ура» встречают каждого гостя.
Здесь Артем и Жаркий, здесь Панкратов и Брузжак, здесь Жухрай, здесь девушки и молодежь, летчики и моряки, конники и танкисты — здесь читатели Павла Корчагина.
Разливают Рита и мать вино в бокалы.
Наступила тишина.
Жухрай поднес бокал Павлу.
— Первый тост твой, Павка!..
Осторожно (чтобы не расплескалось вино) он дает бокал Павлу.
Тишина, и в тишине начал свой тост Павел. Он сказал:
— Мы — дети тех, — и перешел на песню:
Друзья и гости подхватили припев:
Звенит среди радостных, улыбающихся лиц голос Павла.
Он ведет песню, боевую песню комсомола.
Голос его так звенит, что зритель уходит с чувством, что Павел шагает в колонне и поет:
Мы привели пространные выдержки из сценария, дабы показать, что работа над ним отнюдь не сводилась к простому переложению романа для кино, а была по-настоящему творческой.
Островский помнил и часто повторял слова И. В. Сталина о том, что «кино в руках советской власти представляет огромную, неоценимую силу». Он говорил:
— Нам дали в руки могучее оружие — кино. И оно должно быть остро, как клинки сабель Первой Конной, когда мы гнали панов с нашей земли, оно должно быть непреодолимо, как наше наступление.
