Читать «Николай Алексеевич Островский» онлайн - страница 101

С ними — любовь писателя.

К Островскому здесь применимо то, что сказал о себе выдающийся советский педагог, замечательный ученый и писатель А. С. Макаренко, отвечая горе-критикам, упрекавшим его за обилие красивых героев в повести «Флаги на башнях». Он писал:

«Я не понимаю вашего упрека в том, что в моей повести много красивых. Я такими вижу людей — это мое право».

Островский горячо любил наших советских людей и видел их подлинную красоту.

Зато с какой уничтожающей ненавистью показаны в той же книге враги: будь то немецкие интервенты, или петлюровцы, или белополяки. И не только они! А все эти карьеристы и приспособленцы вроде Чужанина и Развалихина, мешочники, нэпманы, троцкисты, вредители. Перо Островского дышало яростью, когда оно их касалось.

О людях Павел Корчагин неизменно судил по их делам, и в делах показывал людей Николай Островский.

Это верный творческий метод. «Не понимая дел, — писал В. И. Ленин Горькому, — нельзя понять и людей иначе, как… внешне». Островский проявил прекрасное понимание дел, свершаемых людьми, и потому так глубоко постиг тех, кто действует в его книге. Порой страничка или несколько строк, но вы ощущаете за ними человека с его реальным миром, потому что человек этот — участник борьбы. Его содержание неотделимо от содержания дела, которому он себя посвятил, которому служит. Вот почему так резка грань между положительным и отрицательным в романе, между любимым и ненавистным. Она, эта грань, символически проходит по рубежу — между тех самых пограничных столбов, об одном из которых с любовью, а о другом с ненавистью писал Островский:

«Рубеж — это два столба. Они стоят друг против друга, молчаливые и враждебные, олицетворяя собой два мира. Один выстроганный и отшлифованный, выкрашенный, как полицейская будка, в черно-белую краску. Наверху крепкими гвоздями приколочен одноглавый хищник. Разметав крылья, как бы охватывая когтями лап полосатый столб, недобро всматривается одноглазый стервятник в металлический щит напротив, изогнутый клюв его вытянут и напряжен. Через шесть шагов напротив — другой столб. Глубоко в землю врыт круглый тесовый дубовый столбище. На столбе литой железный щит, на нем серп и молот. Меж двумя мирами пролегла пропасть, хотя столбы врыты на родной земле».

Пограничный рубеж между миром социализма и миром капитализма проходит по земле. Незримой чертой разделены им люди, их мысли и чувства. Эта черта отделяет социалистическое от капиталистического и его «родимых пятен» — пережитков.

Почему Корчагин не переваривал Файло и Грибова? Потому, что они по-буржуазному относились к женщине, хотя и были формально членами партии. Пошлый, циничный рассказ Файло, оскорблявший завокрженотделом Коротаеву, возмутил Корчагина:

«— Скотина! — заревел Павел».

Он выступал перед партийным судом:

«— Файло — отвратительное явление в нашем коммунистическом быту. Я не могу понять, никогда не примирюсь с тем, что революционер-коммунист может быть в то же время и похабнейшей скотиной и негодяем…»