Читать «Славное море. Первая волна» онлайн - страница 76

Ждать действительно пришлось недолго. Он вышел, нахмурив брови, и Серов решил, что его приятель не нашел в магазине того, что ему было нужно.

Вышли за поселок. Дальше, к сельскохозяйственному участку рудника, вела узкая проселочная дорога. Она больше шла под старыми высокими лиственницами, и на ней лежала прохладная тень.

На половине пути Носков увел Серова в сторону от дороги и, выбрав место посветлее, сел.

— Немного отдохнем, чуть-чуть. Геннадий последовал его примеру.

Рука Носкова нырнула в карман, и оттуда показалось горлышко бутылки.

На солнечной полянке Серову сразу стало холодно. Его ведь предупреждали: на корабле нельзя пить. За это могут списать на берег. Так вот что означали слова боцмана о Носкове: «Ты приглядывай за ним, он часто срывается».

— Что, растерялся? — отлично поняв состояние молодого матроса, спросил Носков.

Хитро подмигнув Серову, он выхватил из кармана бутылку и повернул к нему этикеткой.

— Уксус, — громко прочитал ошеломленный Геннадий.

— Правильно. Это не то, что ты думал.

— Зачем это вам?

— Для дела. Давай фуражку.

Без возражений, совсем не понимая, для чего делает, Гена подал Носкову фуражку и пододвинулся ближе.

В руках у Носкова появилась маленькая черная тряпочка. Он густо смочил ее в уксусе и начал протирать на фуражке Серова краба с голубым флажком — эмблему моряков Севера.

Яркая, свежая позолота краба на глазах у Геннадия стала быстро тускнеть, и он потянулся руками, чтобы спасти фуражку.

Но дело уже было сделано, и Носков сам вернул ее хозяину. Потом он, не говоря ни слова, то же самое сделал и со своей.

— Ты не огорчайся, это для пользы.

— Какая же польза из нового старое делать? — чуть не плача сказал Геннадий.

Красивый золотистый краб, которым он очень гордился, совсем потерял свой блеск, будто его только что подобрали в складе брошенных вещей и, не отряхнув от пыли, прикололи на фуражку.

— Старому на море всегда цена выше, — поучительно сказал Носков и с силой швырнул уже ненужную теперь бутылку в кусты. — Там не любят салажат-молокососов: раз на тебе все новое, значит, и сам ты первый раз на палубе. А у кого краб тусклый, того сразу замечают, хоть и не знакомы. И уважение тебе тогда и дружба старых моряков.

Геннадий стал успокаиваться. Ему казалось, что слова Носкова открыли перёд ним в мире моряков новую широкую дверь. Правда, эта дверь была с черного хода. Полученное таким образом уважение старых моряков, конечно, будет незаслуженным. Но все же он признал, что ходить с потускневшим крабом на фуражке, конечно же, почетнее, чем с новым.

Носков понял, что на этот раз победил Серова. Снова хитро подмигнул ему и быстро извлек из кармана вторую бутылку, уже с белой головкой.

Теперь это не вызвало у Геннадия прежней тревоги, будто вся она была израсходована в первый раз. Он только озадаченно покачал головой и, не найдя слов осуждения, спросил:

— А чем закусим?

— А мы рукавчиками, — засмеялся Носков, шутя провел у губ рукавом фланельки и демонстративно понюхал его, как нюхают пьяницы корочку хлеба.

— А впрочем, рукавчик — это присказка. А сказка вот в чем… — И Носков извлек из кармана сверток, в котором были колбаса и хлеб.