Читать «И снег приносит чудеса» онлайн - страница 79

И снег, падающий с неба в эту ночь, принёс чудеса.

Иван Силыч стоял на лестничной площадке в домашних тапочках и халате, а из открывшейся с хрустальным звоном двери двенадцатой квартиры начали выходить люди, почти в таком же одеянии, длинных халатах, замысловатых головных уборах и обуви, которую Иван Силыч видел разве что на картинках в детстве. Они двигались медленно, и так плавно, словно плыли по воздуху. Музыка не смолкала, а, наоборот, развивалась, возникали новые темы и слышались другие инструменты.

Они проплывали мимо Ивана Силыча, и каждый, проходя мимо него, кланялся с почтением. Некоторые были с длинными бородами, похожие на старцев из древних сказаний. Некоторые – без бород. По одежде и профилю лиц, было похоже, что это люди с Востока.

Иван Силыч бывал на восточном базаре в Махдии, этой арабской столице средиземноморских пиратов. Махдия ослепляла белым песком морских берегов и скромным разноцветьем одежд шиитских шейхов. Город десять веков жил в ожидании Махди. Так арабы именовали Спасителя, который должен прийти в этот мир. Дату его рождения и пришествия знают пророки и звезды. Ни одного знакомого пророка у Ивана Силыча не было, а звезды – вот они – ярко светят над головой. Иван Силыч поднял глаза и увидел, что он стоит уже не в обшарпанном подъезде на лестничной клетке, а под большим звездным куполом, на краю земли. Где-то видны мерцающие огни городов, где-то шумит волнами море, где-то далеко-далеко слышны голоса, а рядом с ним поют свои песни волхвы. Последний проходящий поклонился и представился: «Мир тебе, путник! Я – Гатасфа, фарсисский царь и повелитель острова Эгризоула».

В седьмой квартире Аркаша Баловнёв только-только смешал краски на палитре. По своему, со временем сложившемуся обыкновению он опрокинул стакан портвейна и уже вознамерился написать триптих «Рождественская ночь». Правда, сомнение вызывала у Аркаши точность момента. В последнее время часто писали о том, что точная дата Рождества неизвестна и алгоритм ее высчитывания потерян навсегда. Удлинялся и укорачивался солнечный день, из-за всяческих катаклизмов смещались орбиты планет, летели щепки дней во время битвы последователей календаря Юлия Цезаря и реформ римского папы Григория Тринадцатого, и многие другие катаклизмы в мире людей теряли и теряли с каждой эпохой точную дату волшебной рождественской ночи. Оставалось полагаться на чувства и ощущение чуда. У Аркаши, как и у всякой творческой натуры, чувство прекрасного было развито хорошо. И именно сегодня было ему светло на душе и радостно. Пребывая в радости, налил себе русский художник Аркадий Баловнёв остатки напитка, который хоть и был крепким вином крымского разлива, но по сакральному родству, которое прячется в его благородном имени, помнил еще бравого Генриха Бургундского, который своими победами надо маврами в далеком одиннадцатом веке заслужил прекрасную дочь кастильского короля Терезу Леонскую и, пребывая в этой радости, не только успокоился на виноградниках графства Портукале но и изобрел изысканный портвейн.