Читать «Троцкий и Махно» онлайн - страница 5

Троцкий был прекрасным оратором, его речи на фронтах сыграли роль в поднятии боевого духа бойцов Красной Армии. Проявлял заботу о простых красноармейцах. Осенью 1919 г. он писал в ЦК о необходимости теплой одежды для армии, т. к. «нельзя требовать от человеческого организма больше, чем он может вынести».

Троцкий в красноармейской форме Москва 1919–1920 гг.

Троцкий всячески способствовал распространению в РККА военных знаний, развитию военной науки. Так, при его покровительстве группой бывших офицеров в Москве издавался серьезный военно-научный журнал «Военное дело».

Заботясь о подготовке командиров, вожди РККА не забывали и о рядовых бойцах. Их подготовка с 1918 г. велась через Всевобуч (Всеобщее военное обучение). За короткое время во всех рабочих центрах появились отделы обучения и формирования. По замыслу Троцкого, Всевобуч должен был создать крупные войсковые единицы до армий включительно. В рамках Всевобуча осуществлялась допризывная подготовка в трудовых школах, которую прошло 60 000 человек, или 10 % всех взятых на учет.

Троцкий придавал большое дисциплинарное значение фактору репрессий в армии. В секретной «Инструкции ответственным работникам 14-й армии», подписанной Троцким 9 августа 1919 г., говорилось о принципах карательной политики: «Все руководящие учреждения армии — Реввоенсовет, Политотдел, Особый отдел, Ревтрибунал должны твердо установить и провести в жизнь то правило, что ни одно преступление в армии не остается не наказанным. Разумеется, кара должна быть строго сообразована с действительным характером преступления или проступка. Приговоры должны быть таковы, чтобы каждый красноармеец, читая о них в своей газете, ясно понимал их справедливость и необходимость для поддержания боеспособности армии. Наказания должны следовать как можно скорее за преступлением».

В укреплении дисциплины нуждалась не только рядовая масса, но и комсостав и даже комиссары. Вождь Красной Армии Троцкий в этом отношении был готов идти до конца, вплоть до расстрелов партийных работников. Именно по его распоряжению был назначен трибунал, приговоривший к расстрелу командира 2-го Петроградского полка Гнеушева, комиссара полка Пантелеева и каждого десятого красноармейца, которые с частью полка бросили позиции и бежали на пароходе из-под Казани летом 1918 года. Этот случай вызвал дискуссию в партии о допустимости расстрелов партработников и волну критики в адрес Троцкого. Резонансное дело дает основания полагать, что расстрелы членов партии были все же явлением исключительным и единичным.

Еще одним средством устрашения, фактически не нашедшим, однако, реального применения в Красной Армии, стали распоряжения о взятии в заложники семей перебежчиков из числа военспецов.

Л. Д. Троцкий принимает парад в честь II Конгресса Коминтерна. Москва, 1920 г.

Спустя несколько лет после Гражданской войны Троцкий комментировал смысл подобных суровых приказов (в первую очередь приказов о расстрелах комиссаров): «Это не был приказ о расстреле, это был тот обычный нажим, который тогда практиковался. У меня здесь есть десятки такого же рода телеграмм Владимира Ильича… Это была обычная в то время форма военного нажима». Таким образом, речь шла в первую очередь об угрозах. Троцкий нередко упрекается в некой избыточной жестокости, что не соответствует действительности.