Читать «ТЕРРОР ПОСЛЕ 1917. СУПЕРТЕРРОР. СОПРОТИВЛЕНИЕ. Том 6.» онлайн - страница 366

Уже невозможно провести суд над многими вышеназванными красными фашистами по примеру Нюрнбергского — их нет в живых, но символичный публичный суд над ними необходимо осуществить. Но больше всего людей волнует будущее — может ли подобный кровавый еврейский фашизм в России повториться? Уже получили полную сатисфакцию? Они так жестоко отомстили сполна, и даже с заделом вперёд или ещё нет, — и будет ещё при удобном случае продолжение?

А за что мстили? — За черту оседлости: за ограничение торговать на всей территории России? За те погромы, которые устраивали защищавшиеся русские крестьяне от засилия еврейских арендаторов и скупщиков урожая в 1881 г.? За разрушенную Светославом Хазарию? Одну из версий озвучил в своей книге А.С. Иванченко:

«Почему они так ненавидят Русь-кормилицу? Да всё потому же, что и Лазарь Каганович. В своих кругах они шепотком, чтобы никто чужой не услышал, называют эту ненависть «мессианской». Со времён канувшего в Лету Хазарского каганата ненависть к Руси стала у них генетической, в четырнадцатое поколение перешла, если пользоваться арифметикой Артура Кестлера (автора книги «Тринадцатое колено»). Так что корни её ой-ой как глубоко».

Неужели евреи так хорошо знают давнюю историю и так злопамятны? То, что древнюю историю Руси они знают хорошо — подтверждает наш знаменитый современник, специалист технологии «свистка» для выпуска пара в российском обществе методом «открытого» письма еврейским олигархам, и «выдающийся» еврейский писатель — Эдуард Тополь в своих произведениях «Россия в постели» и «Любожид». Вот небольшой отрывок из «Любожида»:

«У себя в редакции и вообще в Москве Рубинчик не заводил романов, однако стоило выехать в очередную командировку, как в нём просыпался какой-то мистический, хищный, весёлый и мощный азарт охотника. Рубинчик никогда не мог объяснить себе этого эффекта. То есть почему его влекло к русским женщинам. Но что они, древнерусские княжны, половецкие принцессы и онежские Василисы, видели в нём, невысоком еврее с жесткой черной шевелюрой.

В море беспросветного сексуального невежества Рубинчик зажигал святые лампады чувственности и первый наслаждался их трепетным пламенем. Свет истинной женственности, который Рубинчик зажигал где-нибудь в Ижевске, Вологде или Игарке, был подобен возвращению к жизни старинной иконы. Огромная страна лежала перед ним, и он чувствовал себя как инопланетянин при высадке на новую планету или как всадник из орды Чингисхана перед вторжением в Сибирь.

Бесконечная белая река женской плоти струилась перед ним на гостиничной кровати. Двумя скифскими курганами вздымалась на этой реке грудь с тёмными маяками острых сосков. Длинная половецкая шея тянулась к подбородку. Она сделает все, что он повелит. Лежа под ним на спине, на боку, на локтях и коленях или взлетая над ним скифской амазонкой, она, русская Ярославна, или Василиса, будет всегда видеть в нём Бога. В нём, в Рубинчике. Ну в каких Израилях или Америках он найдёт таких трепетно-доверчивых любовниц? Нигде, конечно!»