Читать «ТЕРРОР ПОСЛЕ 1917. СУПЕРТЕРРОР. СОПРОТИВЛЕНИЕ. Том 6.» онлайн - страница 316

Весной 1922 года завершалась работа по подготовке конституции СССР, Ленин в этой работе принимал самое активное участие и в рабочем режиме высказывал свое мнение, и в мае 1922 года наркому Юстиции Курскому, работавшему над Конституцией, советовал сохранить свои любимые террористические принципы управления для покоренного народа: «Тов. Курский! По-моему, надо расширить применение расстрела. Формулировать надо как можно шире» — чтобы легче было подвести под расстрел (Ленин, т. 45, с. 189-190).

В этом же месяце Ленин обратил внимание, что в России ещё немного осталось «старой» русской интеллигенции, и хотя с виду её представители были ещё молоды — Бердяев, Сорокин, Булгаков и др., но, по мнению Ленина, они были уже испорченными — неперевоспитуемыми.

Этот «социал-демократ» в письме наркому юстиции Курскому от 17 мая 1922 года писал:

«Суд должен не устранить террор, а обосновать и узаконить его официальным, ясно, без фальши и без прикрас. Формулировать надо как можно шире. С коммунистическим приветом, Ленин». В таких случаях, как этот, меня не забавляет, а коробит эта бодренькая веселость Ленина, как у современного Эдварда Радзинского.

Через сто лет, в 2007 году идеолог коммунистов С. Кара-Мурза, «забывший» все эти тысячи кровавых преступлений своих кумиров в книге «Матрица «Россия»» на лету своей фантазии легко открывает новый закон человечества на примере «богочеловека» Ленина-Бланка:

«Даже странно, что это оказалось возможно, обычно ум и совесть действуют попеременно, чтобы не мешать друг другу. Ленин любил трудящихся как класс, и это не такая уж редкость (это какое-то издевательство над читателем. — Р.К.). Но он, взрослея, полюбил и трудящегося человека как личность, без сентиментальности. Это трудно, тут надо быть святым».

Тут даже слов не хватает, не то — от изумления, не то — от возмущения, это даже назвать враньём — будет очень недостаточно. Это уже за всякими рамками любого здравого смысла. Может, я чего не знаю? — Может, это к 1924 году Ленин в инвалидной коляске на отдыхе, наконец-то, повзрослел, озарился и наконец-то полюбил свое орудие разрушения и захвата власти, перестал быть кровавым садистом-фашистом и стал святым. Надо на всякий случай посмотреть, в каком состоянии сам этот С. Кара-Мурза со своим «законом переменного ума и переменной совести» или — «законом отключения совести».

На фоне своего террора Ленин решил провести милосердную «гуманитарную» акцию — решил не расстреливать, а просто выгнать за пределы России оставшихся в живых видных русских интеллигентов, чтобы не мешали ему своими мнениями на кухне. Некоторые современные коммунисты об этой акции с гордостью говорят: видите — какой милосердный и добрый был Ильич, он спас от расстрелов много выдающихся русских интеллигентов! Они только чуть-чуть недоговаривают-лукавят — Ленин спас от своей очередной расправы.

19 мая 1922 года Ленин дал указание: «т. Дзержинский! К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров, помогающих контрреволюции. Надо это подготовить тщательнее. Без подготовки мы наглупим. Надо это поставить дело так, чтобы этих «военных шпионов» изловить и излавливать постоянно и систематически высылать за границу» (ПСС, т. 54). И Ленин выгнал таких известных русских мыслителей как: Л.П. Карсавин, Н.А. Бердяев, П.А Сорокин, С.Н. Булгаков. Комментируя это изгнание, Бронштейн-Троцкий тоже подчёркивал гуманитарный характер этой акции, что Советская власть делает доброе дело, иначе власть вынуждена была бы расстрелять этих мыслителей по законам военного времени.