Читать «Волкодав Сталина. Правдивая история Павла Судоплатова» онлайн - страница 84
Александр Север
«В этот вечер было заседание парткома; говорили о других делах, а об этом я никому не говорил. Во-первых, я был зам. начальника отделения, а начальником отделения я не был, начальником отделения я стал после ареста Пассова, когда меня вызвал нарком Л. П. Берия, тогда я принял отделение. Моя работа в этом отделении заключалась в том, что кроме основной работы я освободил многих от работы, а также и закордонный аппарат. Шпигельглас приехал в 1935 году, я в это время уехал в командировку, приехал и начал с ним работать и вскоре вновь уехал».
А дальше последовала серия коротких вопросов и столь же лаконичных ответов.
— Почему же вы никому об этом не говорили? — спросил кто-то из присутствующих.
— Вскоре был арестован Шпигельглас. Дело его вело УНКВД по Московской области, — спокойно объяснил главный герой нашей книги. К такой форме допроса он уже привык во время пребывания в стане украинских националистов и в финской тюрьме.
— Вот и говорится, что он являлся японским шпионом, почему же вы не пошли даже посоветоваться с кем-либо из товарищей?
— Да, надо было пойти и рассказать об этом, но я тогда думал, что мое заявление следствию ничем не поможет, так как следствие уже шло на полном ходу, — признал свою вину Павел Анатольевич Судоплатов, понимая, что сопротивляться бессмысленно и своим отрицанием свершившегося события он только еще больше ухудшит свое положение. А так ему пока еще не инкриминируют дружбу с «врагами народа» Слуцким и Горожаниным.
— Вот на собрании вы признали за собой все обвинения, а на парткоме вы отрицаете? — Спрашивающий разгадал его тактику.
— Я не отрицаю, но за время моей работы в органах меня не следовало бы так обвинять.
А после этого между членами парткома началась дискуссия.
— В отношении дела со Шпигельгласом, Судоплатов себя неверно вел, — заявил Ступницкий, — Уже после ареста Шпигельгласа Судоплатов не помог следствию по разоблачению Шпигельгласа. Постановка вопроса парторганизацией № 5 в этом параграфе совершенно правильна.
— Вообще это дело товарищу Судоплатову непростительно, — согласился с ним Пинзур,
«…Это можно квалифицировать, как политическую беспечность. Особенно в 1938 году, после прихода Л. П. Берии, когда это время характеризуется как период чекистских событий, когда требовалась от каждого чекиста-коммуниста настороженность.
Я имею в виду факт со свидетелем. Никому не секрет, что 7-й Отдел (название внешней разведки с декабря 1936 года по июнь 1938 года. — Прим. авт.) был засорен. В вашем присутствии является человек, он ему приказывает подобрать реабилитирующий материал, как японского шпиона? Товарищ Судоплатов, — говорящий сурово взглянул на главного героя нашей книги, — вы должны были понять это и сделать соответствующие выводы, — и внезапно перешел на личные качества обсуждаемого на партсобрании: — К тому же, кажется, что у вас здесь играет ваш гонор. То, что вы сделали для партии и нашего правительства, это очень хорошо, ведь вы коммунист. но вместе с тем вы должны понять свои ошибки и элементы зазнайства».