Читать «Серийные преступления» онлайн - страница 248

Виновниками трагедии и «продавцами» Романа были двое — главврачи Львовского перинатального центра Владимир Дорошенко и глава галицкой райадминистрации Зиновий Урсул.

Роман родился в клинике Дорошенко, от него отказалась мать, и для главврача это стало настоящей удачей. Он уже знал подходящих усыновителей. Дорошенко спрятал малыша на одной из своих тайных квартир, которые служили своеобразными «камерами хранения» живого товара, где хозяйничали бывшие медработники.

Когда Роман заболел, хозяйка отвезла малыша в восьмую львовскую больницу. Там его выхаживали десять дней. На 11-й явился Дорошенко и потребовал отдать ему младенца: мол, оформлены документы на его усыновление, за ним прибыли американцы. Врачи не соглашались «за десять дней менингит не лечится». Тогда в больницу срочно прибыл Зиновий Урсул. На глазах изумленных медиков он состряпал документ: решением галицкой администрации ребенок переводится на лечение в Москву. Поставил печать и подпись. На следующий день малыша отправили в США.

Не менее драматична история 17-летней Юли Цимерман, два года назад проданной американской семье Доблер и недавно вернувшейся на родину. Девочку, нынешнее местонахождение которой не знают даже следователи, мне удалось разыскать. Вот что она мне рассказала:

«В 92-м году я вместе с другими сиротами лечилась в США. Семья Доблер, в которой я жила, хотела меня удочерить, но я не решилась, вернулась домой. Доблеры обо мне не забыли — писали, присылали подарки. Они уговорили меня на удочерение. Мой отец не возражал, сказал: „Лишь бы тебе хорошо было“. (Надо заметить, что отец девочки тогда только вернулся из тюрьмы, где отсидел восемь лет за убийство Юлиной мамы.) Доблеры прислали во Львов Роберта Брауна, представителя американской усыновительной фирмы. Мы встретились с Владимиром Дорошенко, который убедил меня написать заявление, будто я лежала в его центре и хочу выехать на дальнейшее лечение в США. Он сказал, что с таким заявлением проще оформить выезд. Я написала, что требовалось. Дорошенко оформил документы, даже в ОВИР за моим паспортом ходил. Позже, когда я не прижилась у Доблеров и мне стало настолько несладко, что я пыталась покончить с собой, они сказали, что мое усыновление обошлось им в 13 тысяч долларов».

Юля вернулась домой. Живет с отцом в однокомнатной квартире. Девочка не жалеет, что вернулась, но до сих пор с содроганием вспоминает, как ее продали.

Первые убийства

Юля не зря скрывает свой адрес — ее уже пытались найти и припугнуть. На Львовщине о «деле врачей» говорят: не влезай — убьют.

В конце августа 1994 года, когда экспорт детей достиг пика, некто в маске напал на заведующую облздравотделом Руденя и проломил ему череп. Пострадавшего еле спасли.

Весной 1995-го, когда шло следствие по «делу врачей», в городском парке нашли труп врача Горецкой из Львовского перинатального центра. Виновные не найдены.

Следующей жертвой должен был стать Игорь Пилипчук, начальник регионального отделения Главного управления по борьбе с организованной преступностью, открывший «дело врачей». В Игоря стреляли в темном подъезде и не убили только чудом. Следователи намекнули мне, что следы этого преступления тянутся в облгосадминистрацию. Не исключено, по мнению следствия, что за покушением на Пилипчука стоит зам. главы облгосадминистрации Юрий Зима, выдававший разрешения на иностранное усыновление львовских детей.