Читать «Связующие нити» онлайн - страница 41

Запрятав портрет обратно, я пошла по другим мастерским, где ещё шли занятия по основным дисциплинам. Я тихонько напросилась на рисунок, на живопись, на занятие по композиции и по нескольку минут наблюдала за работой преподавателя, параллельно рассматривая работы учеников. Могу ли я отличить творческий рисунок от учебного? Мне все казались учебными. Учебный — это вообще был лучший вариант среди них, много было очень слабых, совсем безграмотных рисунков. Искать ответ здесь не стоило, нужно было ехать в основной корпус, где проходили занятия с уже зачисленными после экзаменов студентами, посмотреть на старшие, опытные, курсы.

Меня это настолько взволновало, что я решила не откладывать поездку.

В стенах университета дохнуло и сладким и горьким. Своя маленькая, отдельная жизнь, в которой каждый день встречаешь одних и тех же людей, и эти расписанные занятия повторяются с завидной цикличностью, подсаживая тебя на карусель времени. Прежняя любовь моя вспоминалась не особенно ярко, даже равнодушно, гораздо сильнее своей любви я запомнила страдания из‑за неё. Сейчас даже смешно, что из‑за человека, с которым у меня не было ничего общего можно было так убиваться. Я стихи писала, дневники слезами заливала, считала, что все мужчины как он, подлецы и обманщики. Это была огромная жажда любви, потом упоение страданием, и сейчас я понимаю, что все это ради одного только желания, — понимать, что я переживаю нечто великое, и в старости буду вспоминать свою первую любовь, как главное событие, сокровище, чувство и смысл жизни. Я даже состариться не успела, как осознала, какая это была огромная иллюзия.

Ректор, который изредка приезжал в мастерские, заседал в основном здесь, и потому я прежде заглянула к нему — спросить разрешения зайти в классы и в методический фонд. Мне так хотелось взглянуть на работы, и отыскать среди них свои. Он разрешил, мне выдали на вахте ключ.

Скажи мне сейчас учиться здесь снова, я бы ни за что не согласилась, а ностальгия была. Я подмечала небольшие перемены в обстановке, в экспозициях на стенах, новых людей в педагогическом коллективе. С радостью отмечала, что кое‑что до сих пор на своём месте, здоровалась со старыми своими учителями, по нескольку минут беседовала с каждым, пока не кончилась большая получасовая перемена и все не разошлись по аудиториям.

Мои работы лежали вперемешку с остальными, да и не за один учебный год — найти их было не так‑то легко. Рисовать я умела, я всегда это знала и об этом мне всегда говорили на просмотрах. Потом даже перестали тщательно оценивать, я создала себе репутацию и мне многие ставили баллы, как говорится, не глядя. Мне легко давались техники, эффекты, материалы и именно поэтому сейчас я могла в мастерской работать практически над любыми заказами, — хоть глина, хоть дерево, хоть гобелен, хоть батик, хоть вышивка. Правда, всё это было декоративным, оформительским больше. Может, всё дело было в том, что никто ни разу не заказал мне портрет, пейзаж, натюрморт или жанровую композицию. Самой для себя рисовать и в голову не приходило. Не хотелось, не было желания. Я любила сидеть и выводить красивые чёрные линии… там пластика, ритм, выразительность. И нет содержания.