Читать «Связующие нити» онлайн - страница 117

— Нам нужно проводить её. У неё же сейчас случится полная истерика!

— Мы с Трисом её доведем, я знаю, где эта гостиница, — Нил начал собирать её документы и засовывать в сумку.

— Нет! Не надо, — я тронула Триса за руку, — разве вы не видите, что она не ошиблась? Посмотрите на неё, вспомните всех, кто к нам приходил — те же мольбы, та же боль, та же последняя надежда. Если мы её отведем назад, это будет предательство!

— А что нам делать?

Я поймала взгляд девушки и приложила палец к губам.

— Платок у кого‑нибудь есть?

— Да, — Пуля протянула мне свой, а я отдала его Леттеки.

— У нас очень мало времени. Мы всё должны сделать за оставшиеся три часа.

— Как?

— Если нам не могут ничего сказать ни её жесты, ни её письмо, то скажут рисунки.

Вельтон хлопнул в ладоши:

— Ай да идея!

Девушку я увела за руку в свою каморку. Она немного успокоилась, поняв, что её никто не прогоняет, и села туда, куда я ей указала. Теперь, чтобы я ни делала, я видела, что она прицеплена своим взглядом к моим глазам. Она никуда больше не смотрела, она ни на что не обращала внимания. Весь её взгляд о чем‑то говорил, выражая какое‑то чувство, и она всю свою силу вкладывала в эту выразительность.

Говорящий взгляд, — это когда соседка с первой парты оборачивается на тебя с умоляющими глазами "дай списать!", или сокурсница на каких‑нибудь танцах стреляет глазками в сторону парня, а потом многозначительно приподнимает брови "хорош, да?", отец, который в мамин день рождения подкрадывается к ней сзади с букетом, и заговорчески на меня смотрит "не выдавай!"

Говорящий взгляд… вот он когда по — настоящему говорящий, когда у человека нет больше ничего, нет ни единого способа выразить то, что ему нужно донести до другого. Взгляд Леттеки кричал: "Помогите мне! Я не могу так больше жить!". Мне стало казаться, что если бы она сейчас вопила в голос, это было бы не так сильно по воздействию. К тому же, она вела себя бесшумно. Даже невнятных звуков не доносилось из её горла, даже вздохов, всхлипов не было, когда она плакала.

Я дотронулась указательным пальцем до её лба, потом ладонью изобразила волну до своей головы, от неё к правой руке, держащей карандаш. Сделала вид, что рисую, и повернула планшет к ней. Сейчас там был чистый лист, но я сделала жест от листа снова к её голове, и кивнула: "понятно?". Она поняла, и кивнула в ответ…

Главное было начать. Как ей объяснить, о чём нужно было думать и о чём вспоминать, я не знала. Но с чего‑то начать следовало. Я приготовилась, придвинула к себе поближе все свои материалы, и выжидательно смотрела на девушку. Достаточно долго она колебалась, или, не веря до конца, или путаясь в мыслях, но прошло минут пять, прежде чем я почувствовала как движется моя рука, выводя на бумаге линии. Рисунок получался таким, какие я сама привыкла рисовать — состоящий лишь из линий. Никаких полутонов, никаких мелких деталей и штрихов, — чёткие, точные, почти чёрные линии мягкого графита.