Читать «Девичьи сны» онлайн
Евгений Львович Войскунский
Евгений Львович Войскунский
Девичьи сны
Cборник
Девичьи сны
— Ну хорошо, мой дорогой Панглос, — сказал ему Кандид, — когда вас вешали, резали, нещадно били, когда вы гребли на галерах, неужели вы продолжали думать, что все в мире идет к лучшему?
— Я всегда оставался при моем прежнем убеждении, — отвечал Панглос…
Вольтер
Арсений Тарковский
Глава первая
Баку. Ноябрь 1989 года
Споры, споры.
Бесконечные какие-то споры с Сергеем. Он стал такой раздражительный. Что ему ни скажи — сразу «нет».
Иногда думаю: неужели это тот самый «капитан Сережа», который в Балтийске, в Доме офицеров, восторженно уставился на меня, когда мы с Валькой Сидельниковой пришли однажды на танцы? Господи, как давно это было! В сорок восьмом… или сорок девятом? Да, да, в сорок девятом. Ведь в пятидесятом уже родилась Нина…
Вот я и говорю:
— Сережа, я ухожу. В двенадцать не забудь сварить себе геркулес.
Он вскидывается:
— Куда?
Уже недели две, как он что-то пишет, пишет. Может, готовит новую лекцию. Не знаю.
Круто развернулся ко мне в вертящемся кресле, в руке любимый «паркер», мой подарок к семидесятилетию. Смотрит поверх очков, на лбу собрал тысячу морщин, от бровей почти до макушки. Господи, думаю с внезапной болью в душе, Сережа, где твои каштановые кудри? улыбка открытая где?..
— Ну ты же знаешь. Нина просила посидеть с Олежкой.
— Неужели ей трудно привезти Олежку к нам? — с ходу, с пол-оборота раздражается Сергей. — Что за чертовщина! Почему ты должна тащиться через весь город…
— Сережа, не кипятись. В городе спокойно сейчас.
— Спокойно… Паспорт возьми, по крайней мере.
Я не похожа на армянку. Я русская (по паспорту). И глаза не черные, а серые, правда, выцветшие изрядно, но, во всяком случае, светлые не по-восточному. И нос прямой. Нисколько не похожа на армянку. Но такая дикость у нас пошла, в троллейбус входят черноусые юнцы, требуют от пассажиров показать паспорта, и если там значится, что ты армянин или армянка, то могут оскорбить, вытолкнуть из троллейбуса, а то и избить. Были такие случаи.
— Взяла, взяла паспорт.
Сергей провожает меня до лифта, наставления дает: как приедешь к Нине, сразу позвони… не задерживайся там, поскорее домой… нитроглицерин не забыла?
— Не забыла.
Нажимаю на кнопку. Половинки лифтовой двери со скрежетом съезжаются, срезают фигуру Сергея. Такая была прежде прямая фигура, выправка бравая. А теперь — ссутулился Сережа. Плечи подняты и стали как будто уже. И в глазах за очками — тревога.
Сквозь мутноватое троллейбусное окно смотрю на родной город. Улица Бакиханова по-осеннему печальна. Сухие желтые листья устилают тротуары, никто их не метет. Город и в прежние годы не отличался чистотой. Когда задувал норд, на улицах крутились пыльные вихри, вздымающие обрывки газет, окурки, шелуху семечек. Все же иногда шваркали по тротуарам дворницкие метлы. А теперь их совсем не видать.
Поворот на улицу Самеда Вургуна. Ах, дуга соскочила с подвески. Молодой водитель в огромной кепке вылезает, неторопливо идет к «корме» троллейбуса, напевает что-то тягучее.
